Мятая фольга 2 - Татьяна Снежная

Смотрит на меня некоторое время удрученно. Махнув головой, с присущей ему невозмутимостью, делает то, о чем я просила и выходит в кухню, поднимая с пола пакет с ягодами.Шуршит там, стоя ко мне спиной, пока я отсчитываю гудки.

— Это точно его номер? Ты не ошибся? — Злюсь.

— У меня отличная память. — отозвался он, щелкнув чайником.

— Макс, — набираю номер брата, и снова никто не спешит отвечать.— Я не смогу вот так, нужно что то делать, — от безысходности пожимаю плечами, не выпуская из рук сотового,— я не прощу себе..., я не прощу себе, понимаешь?!

Таращусь на него, как на единственное спасение. Находясь ко мне спиной, Макс потянул шею так, что позвонки хрустнули.

— Влада сейчас нет в городе,— он потянулся рукой к заднему карману и что-то вынул. Звякнул посудой, сорвал с подставки чайник.— Не думаю, что он будет торопиться обратно, в свете того, что произошло.

Только вникнув в эти слова я позволила себе откинуться на подушки и выдохнуть.

— Ты уверен?

— В чем именно?

— В том, что он не вернется в ближайшее время?

— Нет. Не уверен. — Макс вернулся в комнату с чашкой. — Но именно сейчас, им никак не навредить друг другу. Пей.

— Не хочу.

— Пей, а я расскажу, как мы поступим.

Сует мне кружку. И я, в автоматическом режиме, принимаю ее, завороженная его признанием. Теперь ощущаю терпкий запах ягод отчего тут же кислится во рту.

— Мазь есть? Нужно как- то привести тебя в рабочее состояние. — он снова таращится на мое колено, а я замечаю пластырь телесного цвета над его бровью и все еще не сошедший синяк на скуле и подбородке.

— На дверце, в холодильнике. — Опускаю голову над чашкой. Его слова и невозмутимость малость успокоили, вернее усыпили бдительность.

— А это что? — Осторожно касается пальцами давно зажившего уродливого шрама на голени.

Сжимаю челюсти.

— Давняя история, которой я долго искала оправдание. Это сделал пес твоего брата, по кличке Рей, — Удовлетворенно ловлю его изумленный взгляд. — Мне было семь.., когда он бросился на меня в парке. Нику, пришлось перерезать артерию на шее пса. Это меня в некоторой степени спасло. Врач сказал, я чудом избежала судьбы кривоножки, сухожилие с трудом пришло в норму.

Макс кривит губы, отдавшись в плен неких размышлений. А я продолжаю:

—Теперь ты посвящен в тайну чудовищной неприязни Влада к моей персоне.

Время замирает. Молчание между нами затягивается.

— Неожиданный поворот. — Парень трет ладонью предплечье и отворачивается, устремив взгляд в окно. Я слежу за ним, перебирая пальцами по глади синей кружки. Пусть проникнется. Дам ему время. Дам время себе, успокоиться от неприятный воспоминаний.

Не замечаю, как он покидает комнату.

— Разотрешь сама?— Кивает на горку бесцветной прозрачной субстанции, выдавленной мне на колено из тюбика.

— Как хочешь.., — отхлебнула из чашки сладкий напиток, похожий на варенье с сахаром и тут же добавила, — только не дави сильно..—Заведомо отвожу ему роль лекаря. Я бы ни за что не стала возиться — не верю в действенный эффект этой чудо мази от травм. Но пальцы Макса осторожно касаются моей кожи, уродливо-распухшего колена, заставляя сосредоточится. Он порой удивляет меня, пытается казаться незаинтересованным, отстраненным, словно все, что может случится с ним —обратимо. Есть все таки в нем, что то такое, что цепляет.

Торопливо скомкала мысли о Никите, с ужасом представив его лицо, когда была бы у него возможность полюбоваться происходящим.

— Как тебе удалось избежать серьезных травм после встречи с Никитой? Вы вроде в разных весовых категориях.

Макс поиграл бровями.

— Ждешь, что я начну хвастаться?

— Тревожат веские сомнения.