Мятая фольга 2 - Татьяна Снежная

— А спички, так некстати всегда оказываются в чужих руках.. - Он дернул скулами и сделал несколько неторопливых, безмятежных шагов в моем направлении. - Я бы убил этого парня вчера...

Я вздрагиваю всем телом и морщу лоб.

— Но этот поганец изловчился и едва не лишил меня руки. — Никита приподнял перебинтованную ладонь, на которую я тут же перевела взгляд.— Я думаю, другого шанса спастись от моей безумной ярости, у него не было.

Меня пугают эти слова, глубоко проникнув в сознание. Неужели Макс на самом деле, лишь случайно избежал этой участи? Участи покоиться где- нибудь в одной из этих могил. Меня начинает мутить и лицо мое выражает такую гамму чувств, что Никита закусывает губу. Мне так сложно осознавать это, так тяжело...

— Я видел его сегодня. Он, однозначно будет жить. —Похоже на попытку меня успокоить, лишить злых фантазий, что обжигают мое сознание. — Подержи.

Очевидно, его левая рука действительно сильно пострадала. Он не может совершить ритуал сожжения сам. Мне ничего не остается, кроме как принять машинописные листы из его руки. Все это время, он оценивающе смотрит на меня, словно ждет, что я остановлю его.

Чиркнула зажигалка и краешек бумаги взвился пламенем, унося меня в те самые страшные воспоминания, когда я стояла так же перед Владом...с отчаяньем твердя слово, "да".

Напряженно смотрим на друг друга сквозь пламя огня, пытаясь смириться с безысходностью, беспомощно запутавшись в действительности. Решаем один ребус на двоих и тонем в массе неправильных комбинаций. Меня манит в глубину его ледяных глаз, как в наказание. Но так сложно понять, что выражает его взгляд.

Почувствовав жар в пальцах, я размыкаю их, бумага взлетает, делает невероятный кульбит и падает слева от нас в снег. Огонь, сначало разочарованно тухнет, но вдруг разрастается сильнее, пытаясь сожрать то, что еще не успел. Почему с такой же легкостью невозможно сжечь всю боль, всю растерянность, весь стыд?

— Думаю, настало время говорить правду. У нас нет шансов начать все сначала,— хрипло говорит он, не прерывая зрительного контакта, — и у нас нет шансов оставить все как есть. Мы можем лишь смириться с тем, что все будет по другому. Но как, это, по-другому, если брать за основу то, что долбаное долгое время мы считали себя братом и сестрой?

Я проглатываю тяжелый колючий ком и кажется морщусь.. мне так хочется, что бы все эти задачи, за нас обоих, решил он. А Никита вдруг отступает на несколько шагов и каким -то странным, резким движением засовывает ладонь в карман куртки.

— Если ты готова, что-то изменить между нами, тебе придется подойти ближе...

Распахнув веки, сжавшись, словно вот- вот получу нокаут, смотрю на него из под спадающей на глаза челки, пытаясь обмозговать предложение. И не могу сделать и шага, словно между нами битое стекло.

— И что это изменит? — Спрашиваю замершими губами, больше из -за того, что хочу дать себе время, понять чего же от меня ждут...разобраться в сложном. Жгут растерянности стянул горло.

— Тогда и увидим.

Похоже, он издевается, в той самой своей манере. Саркастичная полуулыбка держится на его губах, а глаза серьезны. И этот диссонанс ставит в тупик. Да, сейчас он слегка высокомерен и это тормозит меня. Кажется, любое мое неосторожное слово, кажется, раскройся я сейчас, он взорвется искренним смехом и скажет: уймись, сестренка, тебе это так не идет.

— Хотелось бы. Но может и нет... я ведь склонна скрывать некоторые вещи...

Никита приподнимает брови и сводит губы в прямую линию. Я вижу как странно горит его взгляд и это напоминает мне все те минуты, которые меня вдоволь ошарашивали.

— Ну так откройся. Распахни двери своих желаний. Иначе я не смогу их осознать. Ты так не думаешь?