Только (не) рабочие отношения - Ева Морис

Сам хозяин кабинета сидел на рабочем месте и до моего прихода, что-то изучал на разложенных перед ним бумагах, но, стоило мне зайти, Лев Николаевич откинулся на спинку, переведя изучающий взгляд на меня.

— Доб… — я запнулась от волнения, и, прокашлявшись, продолжила. — Добрый день. Вы хотели меня видеть?

Лев Николаевич ответил не сразу. Оглядел меня с ног до головы и произнес:

— Добрый. Проходи.

На негнущихся ногах я дошла до его стола. Стула, чтобы я могла сесть, не было, да и мне никто это сделать не предлагал.

Изматывающее молчание продолжалось, а я, сжав в руки в замок, пыталась заставить себя мило улыбнуться. Получалось не очень.

— Ты знаешь, почему я тебя вызвал? — наконец, проговорил Лев Николаевич, и от его тона у меня мурашки по спине побежали.

Хотелось спрятаться, чтобы только скрыться от его сверлящего взгляда.

— Из-за конкурсной работы? — тихо-тихо произнесла я, понимая, что молчать вечно не получиться.

— Именно, — кивнул генеральный и вдруг резко ударил ладонью по столу. — Кто дал тебе право размещать личные фотографии начальника?!

Я вздрогнула, еще сильнее сжимая сцепленные руки, и, судорожно краснея от осознания собственного вранья, произнесла:

— Ярослав Львович был не против…

— Неужели. То есть узнал об этом заранее?

Я молча опустила глаза, а генеральный довольно хмыкнул, продолжая:

— И ты будешь мне доказывать, что Ярослав действительно хотел, чтобы его принимали за фигляра, торгующего своим лицом?

Дышать становилось все труднее, а чувство вины, не утихающее с корпоратива, с новой силой принялось разъедать душу.

— Я не подумала… — выдохнула едва слышно.

— А ты вообще умеешь это делать? — резко произнес Лев Николаевич. — Ты подставила своего начальника. Для Ярослава это удар по репутации. Что будут думать о нем наши партнеры и конкуренты? Что будет, когда он соберется, наконец, идти на повышение?

Сглотнув, я тихо произнесла, поднимая голову:

— Что Ярослав Львович выглядит настолько представительно, что компания не стесняется показывать его на своих баннерах?

— Нет, Аня, — едко отозвался Лев Николаевич, покачав головой. — Что Ярослав настолько самовлюблен, что, бросив все дела на самотек, решил покривляться перед камерой.

— Он мог это делать и вне рабочего времени, — пискнула я, удивляясь, откуда у меня взялась смелость перечить самому генеральному.

— Во вне рабочего времени? — прищурившись, переспросил Лев Николаевич неожиданно ласковым тоном. — То есть после работы, дома? Значит, ты даже не скрываешь, что спишь с Ярославом?

Краска бросилась в лицо, а язык будто завязался узлом и никак не мог произнести ни слова.

— Молчишь? Ты самая глупая из его любовниц. Да еще и принесшая ему такой репетиционный ущерб.

Если еще недавно я задыхалась от волнения, то теперь я задыхалась от возмущения.

Да как он… как он может?

— Это… это совершенно не ваше дело! — уперев руки в стол, только чтобы не упасть, воскликнула я, чувствуя, как горят мои щеки.

— Не мое дело, с кем спит мой сын? — усмехнулся Лев Николаевич, вводя меня в полный ступор. — Не мое дело, что подумают наши партнеры, когда Яр займет мое место? Не мое дело, что репутация компании, которую я выстраивал годами, развалиться из-за одной глупой курицы? Уверена, что не мое?

Нет. Конечно, нет…

Я растеряла весь запал.

Лев Николаевич смотрел на меня знакомо-незнакомыми серыми глазами Славы. Теперь я видела его волевой подбородок, его широкие плечи…

Видела и опять не знала, что делать с этим новым знанием.

Извиниться?

Покаяться?..

Но не успела я сказать и слова, как Лев Николаевич сухо произнес:

— Я хочу, чтобы ты сегодня же уволилась из компании и ни на шаг не приближалась к моему сыну. Хватит и того, что ты уже натворила. Поняла?

Конечно, поняла.