Грешники - Дана Блэк

Его присутствие ощущаю кожей, знаю, что он стоит рядом и смотрит на меня, полуголую. Жду, когда он коснется, и где, плечи, грудь и живот - тело напряглось, готовится.

А он медлит.

Закусила губу и дернула связанными руками. Ткань впилась в кожу, я потянула еще.

- Следы останутся, Злата. Если будешь вырываться, - из-за этого протяжного бархатистого голоса даже дышать перестала.

Мужские руки подтянули меня за бедра, заставляя сделать шаг от решетки вперед. Длинные пальцы скользнули за пояс джинсов, расстегнули пуговицу.

Молния поехала вниз.

- Нет, - подняла ногу, загораживаясь, я не могу позволить снять с себя всё, когда он стоит напротив, полностью одетый, и я не вижу его, что он делает. Подняла подбородок на голос. - Сначала сними повязку, - потребовала.

И в ту же секунду вскрикнула - его пальцы коснулись груди и сдавили твердый сосок.

- Тут решаю я, соседка, - он потянул, покрутил, надавил снова, как на камешек, и это больно, эта боль иголочками забралась под кожу, но я не отстранилась, наоборот, выгнулась навстречу ему.

Я не боюсь. Что он навредит мне, как Кирилл, который с силой двинул кулаком в живот, тут другое, лицо горит, и связанные руки ныть начинают от того, как я рвусь, в желании прижаться к крепкому телу.

- Сними повязку, - выдохнула упрямо.

Хочу смотреть на него, хотя бы сейчас, если не могу каждый день быть рядом.

- Последнее предупреждение, Злата. Закрой рот.

- Нет. Если ты...

Его ладонь толкнулась мне между ног. Через джинсы сжала, так по-хозяйски жестко, он не словами указывает мне мое место, он показывает, моему телу.

- Нельзя. Нельзя. Нельзя.

С каждым повтором вздрагиваю, с каждым "нельзя" на потяжелевшую грудь обрушиваются звонкие шлепки. В его движениях теряюсь и в музыке, встаю на носочки и спиной врезаюсь в железную решетку, бесполезно дергаю руками, пытаясь спастись.

- Не тяни, - широкая ладонь накрыла мои запястья, успокаивая, - тихо. Или синяки останутся.

- Что ты делаешь? - выдохнула.

- То, что тебе нравится.

В доказательство Савва грубо рванул по бедрам джинсы вместе с бельем. Накрыл влажные складки. Замер на секунду.

И шлепком припечатал промежность.

Мой крик перекрыл музыку, почти повисла на решетке.

- Не кричи.

- Не могу.

- Злата.

- Перестань, - простонала.

Мне страшно, от своего возбуждения и ожидания, чувства спутались, весь мир сузился до этой клетки и мужчины, нетерпимого и деспотичного, подчиняющего себе.

Я не знала. Когда стучалась в его дверь. Что за этой внешностью, такой привлекательной, скрывается столько черного, безотчетного.

Его пальцы надавили на челюсть. И в уголки губ врезалась атласная лента. Замычала и уперлась в нее языком, безуспешно выталкивая изо рта.

- Не дергайся.

Краткий приказ, и концы ленты затянулись на моем затылке.

Теперь не только смотреть нельзя, он и возможность говорить отобрал у меня, шумно дышу и не смею двинуться, трясусь так, словно удара жду, ножом в сердце.

- Сексом заниматься приятнее, - его низкий голос прозвучал возле самого уха, он воздух вспорол, от него пол закачался под ногами. - Когда есть доверие. Как думаешь, соседка. Что я сейчас с тобой сделаю?

Замычала и дернула связанными руками, ноги в скатанных у колен джинсах тоже не подчиняются, нет сил выдержать этого напряжения, замерла.

Если он меня...

- Какая же ты красавица.

Его пальцы легко коснулись шеи. Савва провел носом по коже, втягивая мой запах, слизывая его, горячим языком. Поцелуи нежные, меня словно губами гладят, руки ласковые, очерчивают грудь.

- Послушная.

Ртом он поймал сосок, и я задышала чаще, потянулась навстречу его ладоням и завозилась на месте в попытках выпутаться из проклятых мешающих джинсов.

Он тут же прикусил кожу.

- Стой смирно, Злата.