Недосягаемые - Виктория Вашингтон (2020)

Внезапно она протягивает мне руку. Странно, но сама того не осознавая, я принимаю этот жест и отвечаю рукопожатием. Знак начала нашей дружбы. Глупо, но я даже как-то рада, что ли. Не похоже на меня. Не то, что я вижу в этом что-то искреннее сейчас, но и отталкивать человека, который помог мне в трудной ситуации, не вижу смысла.

Мы ещё долго сидим и любуемся тем, как медленно начинает сгущаться небо, и на город опускаются сумерки. За это время многое узнаю о своей новоиспечённой «подруге». Оказывается, что она живёт недалеко от меня, буквально в паре кварталах. С мамой, старшей сестрой, её мужем и годовалым ребёнком. Маша кажется довольно жизнерадостной — много шутит, отчего удается от души насмеяться и отложить завершение этого дня в голове как приятное воспоминание.

***

После случая в женском туалете проходит пару недель. Благодаря Машке становится проще ходить в университет. Что не говори, но атмосфера, когда тебя всё презирают, безумно давит на психику и вызывает некий страх и отчаянье. Она всегда находится рядом, и мы часто вместе прогуливаемся после занятий. Иногда гуляем по парку, а время от времени захаживаем ко мне. Успеваю даже познакомить её со своими родителями.

Конечно, дико и непривычно, что человек занимает определенное место в моей жизни такими быстрыми темпами, но будь что будет. Возможно, это первый случай, когда сближение с кем-то не аукнется болью?

На очередном занятии у Яна Дмитриевича мы пишем модульную работу. Я ясно понимаю, что буквально плаваю в теме и не могу ответить на белом листе ничего путного. Всё так же, время от времени, встречаюсь взглядом с учителем, но сразу отвожу глаза, делая вид, что не смотрела на него, и чувствую, что кожей пронзительную волну по телу — он продолжает смотреть.

По окончанию пары кладу на его стол свой лист с откровенным бредом, написанным в явно не здравом уме и не трезвой памяти.

— Щербакова, — слышу уверенный голос, от которого тело снова пробирает легкая дрожь. — У тебя есть пару часов? — он смотрит мне прямо в глаза и после переводит взгляд на Машу, что ждёт меня в дверях.

— Да, конечно, — на автомате отвечаю и поворачиваюсь к подруге. — Можешь не ждать меня. Завтра суббота, встретимся, погуляем.

— До завтра, — она не задает лишних вопросов, но отчего-то лыбиться, словно Чеширский кот и покидает аудиторию, хлопая за собой дверью.

— Валерия, — сердце на секунду замирает, а тело наполняется теплом и волнением. Что ему может быть от меня нужно? — Собственно, почему я попросил тебя остаться. Историковеды затянули со сдачей тестов и написали их только сегодня. В группе их пятьдесят человек, а сидеть здесь до глубокой ночи я не горю желанием. Потратишь пару часов в компании листов, ручки и меня? Закрою глаза на эту модульную работу, к которой ты не подготовилась, — такая наглая ухмылка. Но почему бы собственно и нет? Только он снова видит меня насквозь. Это начинает настораживать. Может, он реально экстрасенс какой-то?

— Без проблем, ради оценки можно и попотеть, — снова доходит смысл сказанных слов и заливаюсь краской, Ян Дмитриевич оценивает бред, сорвавшийся с моих уст, и вновь замечаю ухмылку на его губах.

Попотеть, конечно, действительно приходится, потому что уже спустя полтора часа листок и буквы в нем сливаются у меня перед глазами, а голова идёт кругом от такой монотонности.

За окном скоропостижно темнеет, а листов будто никак не становится меньше. Мы сидим напротив друг друга и мне вполне хватает свободного пространства, но аромат его парфюма так и норовит его побеспокоить. Приходится сдерживать глупые порывы вдохнуть поглубже. Сейчас меня слишком напрягают эти странные и совсем неуместные желания. Боюсь встречаться с ним глазами. Но порой наши руки случайно соприкасаются — я сразу, как ошпаренная, отдёргиваю свою и чувствую на себе его взгляд. Мне кажется, или его забавляет моя реакция?