Недосягаемые - Виктория Вашингтон (2020)

— Случилось это за месяц до аварии. Лёше тогда было двадцать четыре. Он познакомился с девчонкой-малолеткой. Семнадцатилетняя ученица одиннадцатого класса. В общем, на год младше тебя. Влюбился он по уши, добился её, начали встречаться. Вся наша компания, с которой ты сегодня познакомилась, включая меня, читала ему нравоучения на протяжении всего месяца. Ну какие, как казалось, могут быть отношения между взрослым мужчиной и несовершеннолетней девочкой? Тогда было её не жалко, почему-то, и каждый раз, когда Лера — так её звали, — приходила с Лёхой в компанию, она, вероятно, чувствовала моральное давление. Мне тогда было понятно, что с её стороны не может быть никакой любви — слишком мала для этого. Лёша не сдавался под общим давлением на него. И знаешь, я рад, что тогда ошибался в ней. После аварии и новости о том, что он, вероятно, не сможет больше ходить, я был уверен, что она пропадёт из его жизни. Сказать, что я был удивлён, когда увидел её в больнице, возле его койки, сразу после аварии, — ничего не сказать. Я убедился в том, что настоящая любовь существует. Она не ушла — ни через неделю, ни через месяц, ни через год. Поэтому, отвечая на твой вопрос, хочу сказать — нет, ему нескучно. Лера чуть ли не живёт в больнице и отлучается только на работу. Кстати, отказалась от ВУЗа, чтобы зарабатывать и платить за палату и прочее, а Лёхе говорит, что учится. Вранье — это плохо, но в данном случае во благо.

Вторая душераздирающая история за сегодня, но после неё, в отличие от первой, остается приятный осадок. Любые слова здесь не к месту, все мои внутренние чувства и без того читаются по лицу.

— Поздно уже, поехали домой, — Ян резко поднимается и идёт к мотоциклу.

По дороге я снова чувствую свободу и кайф, буквально каждой клеточкой тела. Кажется, то, чего я всегда боялась, стало для меня чем-то жизненно необходимым. Когда мы подъезжаем к моему подъезду, Ян вместе со мной снимает шлем и встает, оставляя мотоцикл, чтобы провести к парадной двери. Язык едва не печёт, от дикого желания что-то сказать, но не знаю, что именно. В какой-то момент я осознаю, что сейчас — после этого дня, после всех откровений — мне просто необходимо это.

В одно мгновение, что я, что Ян, сокращаем расстояние, отделяющее нас друг от друга. Сразу понимаю — мы думали и хотели одного и того же. Наши губы соприкоснулись, и поцелуй в один момент углубился. Мои ладони стискивали его кожанку, прижимая горячее тело ещё ближе, а его пальцы были властно запущены в мои волосы. В этот момент не существовало совершенно ничего кроме нас. Я ощущала его горячие губы на своих, в то время как его язык уже по-хозяйски исследовал мой. Внутри бушевала буря эмоций, и я затаила дыхание, будто боясь спугнуть его. Но на самом деле, именно в этот момент совершенно ничего не боялась. Все страхи и проблемы стали крошечными по сравнению с тем, что сейчас происходило.

Это продлилось недолго. Напоследок Ян скользнул к моей нижней губе, немного прикусив её, а потом отстранился. Всё так же удерживая руками мою голову, ещё на мгновение коснулся своими губами моих.

Он отпустил меня и ушёл, а я тут же зашла в подъезд. Меня переполняло чувство внутреннего спокойствия и воодушевления, будто сначала из меня выдавили все силы, а потом вдохнули их обратно.

Это точно не был поцелуй студентки и преподавателя. Это — поцелуй двух совершенно разных людей, которые жутко друг друга раздражают. Просто мы сняли свои маски на один вечер.

В груди особо ощущалось, что это ничего не меняет и не значит — просто мы помогли друг другу, воплотив в реальность необходимое.

11

Едва я зашла в квартиру, как на пороге появилась мама.

— Валерия! — она немного повысила голос, что совсем для неё не свойственно. — Ты время вообще видела? Одиннадцатый час! — в последнее время я всё чаще замечаю, что мама стала более неровной, вероятно, потому что отношения с папой близятся к разводу.