Недосягаемые - Виктория Вашингтон (2020)

Это бы абсолютно точно прибавляло мне новогоднего настроения. Вот только как можно прибавить то, чего нет? Тридцать первое декабря, на секундочку! Всего через девять часов наступит Новый год. Я закрыла свою первую сессия и дождалась каникул, что может быть чудеснее?

И тут я вам скажу, чудеснее может быть семейная обстановка дома. Такая, чтобы туда хотелось вернуться. Моя же скорее напоминала раскалённую сковородку с кучей масла, в которую, к тому же, влили немного воды и ты стараешься, как можно аккуратнее, находится рядом с ней, лишь бы на тебя не прыснуло жиром. Пытаешься обойтись без ожогов, но ведь хоть одна мелкая капля обязательно стрельнет об нежную кожу. Именно так. Последнее время царило чувство гнетущего непонимания и недоказанности, от которого я старалась отгородиться и убежать всеми силами. Но правда лишь в том, что пора наконец-то смириться и перестать жить в детских иллюзиях, начав принимать жизнь такой, как она есть.

С этими мыслями я поднялась на свой этаж, к слову, лифт снова не работал, поэтому мне потребовалось время, чтобы отдышаться. Ладонь жгло от того, как огромный пакет с покупками к праздничному столу в неё впивался. Облегчение настало, только когда мама вышла из кухни и забрала его у меня.

— Вот, — пропела я. — Купила всё, кроме хлеба… Нигде не нашла, смели подчистую, — продолжила, до сих пор, пытаясь отдышаться.

— Лерусь, пошли на кухню, нужно поговорить, — после слов она развернулась и ушла.

Напряженное волнение буквально парило в воздухе. Я прекрасно понимала, о чём будет разговор. И как бы не пыталась подготовиться к нему — все оказалось зря.

Страх, бессилие и беспомощность сковали горло невидимыми плотными цепями. Даже не сняв промокшую от снега курточку, я, на ватных от волнения ногах, направилась в кухню и осела на стул.

Силы буквально покинули все тело, отчего даже голову поднимать не хотелось. Взглядом устремлённо разглядывала мокрые от снега пятна на джинсах и впивалась в них ногтями, в попытке хоть как-то успокоиться. Мир замер, а сердце начало отбивать волнительный, тревожный ритм.

— У нас к тебе серьёзный разговор, — отец вывел меня из раздумий, что буквально душили, подавляя во мне любые движения и реакцию на происходящее.

— Лер, понимаешь, мне сложно тебе говорить, потому что не представляю, как отреагируешь, — взволновано начала говорить мама, теребя пальцами край своей кофты.

— Ты сейчас серьёзно?! — мой взгляд резко поднялся и устремился на неё. Наверное, в нем сейчас выражалось много эмоций: боль, разочарование, непонимание, отрешённость. Мама тут опешила от моего повышенного тона, а из моих глаз непослушно скатились несколько слезинок. — То есть, ты думаешь, что я могу испытывать радость?

— А разве нет? — она в момент погрустнела и осунулась, а карие глаза начинали поблескивать от подступающих слёз.

— Я уже не ребёнок, но как можно радоваться разрушенной семье?! Да, пускай она не такая, как раньше, но осознание того, что мы, к примеру, больше никогда не сядем ужинать вместе за этим столом — сводит меня с ума! Я знаю, что поменять ничего не могу, но как можно этому радоваться?! — голос звучал рвано, едва не срываясь на крик.

Слова резко закончились, а то, что крутилось на языке, сказать казалось невозможным. Избежание разговора, кажется, стало единственным выходом. Только такой манёвр не удался.

— Валерия, ты сейчас о чем? — изогнув брови, спросил отец. Казалось он едва сдерживал приступ смеха. — Мы хотели рассказать тебе о том, что… — в этот момент его нагло перебили.

— Я беременна, — на выдохе проговорила мама, вытирая слёзы с лица и ожидая моей реакции.

Необходимо что-то сказать, чтобы прервать затянувшеюся тишину комнаты, во только всё слова стали комом в горле, а тело будто окатили жгучим кипятком.