Его лицо омрачило беспокойство. Он снова поднял бокал, вдохнул аромат, сделал глоток и быстро сплюнул в маленькую серебряную плевательницу.

— Натали, твой отец покупает наше вино?

Она сделала еще глоток, слишком остро чувствуя пристальный взгляд Таннера.

— Он предпочитает французские вина.

— Ну конечно.

Она вырвалась из плена его взгляда и сосредоточилась на еде.

Солнце начало припекать голые руки, напомнив, что она забыла намазать их солнцезащитным кремом. Неважно. Ей не повредит немного загара.

— Очень вкусно. Это местный сыр?

Таннер отрезал кусочек сыра с голубой плесенью и кивнул:

— В нескольких милях отсюда есть ферма. Почти все, что мы тут подаем, выращено либо у нас, либо в округе. Хэл отказывается использовать что-то импортное без крайней необходимости.

— Разумно. — Натали наслаждалась восхитительным изобилием вкусов. — Итак, как дела винодельни? Я серьезно. Похоже, у моего отца создалось впечатление, что Хэл ведет ее к разорению, но... — Она обвела взглядом пейзаж, как на картинке, и улыбнулась. — Мне кажется, что дело не в этом.

— Ого. А ты не теряешь времени, да? — Таннер покрутил свой бокал и вперил в нее тяжелый взгляд. — Ты же не думаешь всерьез, что я буду сидеть здесь и обсуждать бизнес с тобой.

— Ага. — Натали подавила смех. — Вот и ты.

— Что?

— Ничего. — Она сунула в рот оливку. — Дедушка говорит, ты здесь за старшего. Винодел. Да?

Она нарезала сыр и потянулась за крекером.

— Верно.

— Но по субботам ты не работаешь?

Он сузил глаза.

— Я работаю каждый день. Я здесь только потому, что Хэл попросил меня быть гостеприимным. Убедиться, что с тобой все хорошо. — Таннер встал, проскрипев ножками стула по террасе. — И поскольку у тебя явно...

— Ой, сядь. — Натали сдалась и подняла глаза к небу. Она не помнила, чтобы он был таким ранимым. — Одной мне все это не съесть. Пожалуйста.

— Я не голоден.

Но он все равно сел и уставился на пятна на ладонях.

Натали воспользовалась возможностью рассмотреть его.

За волевым подбородком, капризной ямочкой и обезоруживающей улыбкой, когда он решал ее показать, скрывалась тревога. Тени под этими ясными глазами предупреждали о том, что в мире Таннера Коллинза не все гладко. Интересно, какая у него история. Чем он занимался все эти годы с их последней встречи, почему он такой взвинченный и почему считает ее угрозой? Ну, об этом нетрудно догадаться.

Натали отмахнулась от чувства вины и пожала плечами.

— Давай, поешь. Обещаю не говорить о цифрах, пока твоя еда не переварится.

Таннер взял масло и намазал кусок хлеба, сунул хлеб в рот и начал жевать, не отводя от нее взгляда.

— Как я уже сказал, я знаю, зачем ты здесь на самом деле.

Он глотнул воды, его лицо будто сковали ранние заморозки.

— Просветишь меня?

Он прямо встретил ее взгляд:

— Твой отец сказал, что тебе нужен полный доступ ко всем файлам и налоговым данным за последние пять лет. Ты приехала закрыть нас.

— Понятно. — Она уже поняла, что он пришел к такому заключению. — А я-то думала, что приехала в отпуск. — Она не знала, что еще отец мог сказать ему. Придется постараться, если она надеется возместить ущерб. — Хорошо. — Нет смысла отпираться. — Я приехала навестить дедушку, но также мы обеспокоены состоянием винодельни.

Натали отставила бокал в сторону, желудку требовалась еда.

— Значит я прав? — Его испепеляющий взгляд мог бы соперничать с солнцем и победить. — Ты хочешь закрыть винодельню?

— Ты считаешь, что «Майлиос» следует закрыть?

Он чуть не выплюнул на нее все, что жевал, проглотил и закашлялся.

— Что за глупый вопрос? — Таннер откинулся на спинку стула с мрачным выражением на лице. — Конечно нет. Это оставит меня без работы.

Что верно, то верно.

— Ты можешь объяснить убытки последних лет?

В его глазах мелькнул гнев.