— Если ты не против, я загляну к тебе в кабинет в понедельник утром. Может, ты покажешь мне файлы, разрешишь взглянуть на цифры? Скажем, около десяти.

Таннер сердито глянул на нее:

— А у меня есть выбор?

— Вообще-то, нет. Я могу попросить дедушку, но зачем его беспокоить? Будет проще, если ты станешь действовать заодно со мной.

— Я сделаю то, о чем ты просишь, из уважения к Хэлу. И потому что на самом деле люблю свою работу и хочу сохранить ее. Полагаю, в сложившихся обстоятельствах я работаю на тебя, но не хочу действовать заодно с тобой. На самом деле скорее ад замерзнет, чем это произойдет.

Он быстро пересек патио и захлопнул за собой французские двери.

Натали откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

Чудесно.

Правду не спрячешь и не перекроишь.

Она знает, зачем отец прислал ее сюда, и Таннер тоже.

Тяжесть, которая, казалось, ушла этим утром, опустилась, словно смог в Сан-Франциско, удушающая и опаляющая жестокостью ситуации.

Если она примет вызов, то может распрощаться с уже и так хрупким душевным равновесием. Если нет, то отправит деда в могилу раньше времени, а Таннера и всех, кто работает на этой земле, — в ряды безработных.

6

Утром в понедельник Таннер налил себе очередную чашку кофе и опять посмотрел на часы. Без пятнадцати одиннадцать. Конечно, Натали заставит его ждать. Он забарабанил по столу и сердито уставился на летавшего над краем его чашки слепня.

Субботний разговор с Натали до сих пор звенел в ушах. Он вышел из себя. Что в последнее время случалось частенько. Когда он споткнулся о бутсы Джейсона. Когда Джени забыла закрыть морозилку и на следующее утро он шлепнулся задницей в лужу растаявшего шоколадного мороженого. Когда Натали сидела напротив него за столом и каким-то образом умудрялась выглядеть одновременно виноватой и красивой.

Таннер поморщился, вспомнив собственные резкие слова. Он даже снова начал чертыхаться, отчего Джени, если он срывался при детях, вытаращивала глаза и, грозя пальчиком, распекала его: «Это плохое слово».

Кого он обманывает? Он не создан для отцовства. С таким блестящим примером, как его папаша, безумно даже думать об этом. Но позволить Рэнсу Харперу просто заявиться и забрать детей? Сначала ему придется справиться с Таннером.

— Таннер? — Лео Кастнер сунул голову в дверь. — Ты занят?

Узел в животе затянулся туже.

— Я всегда занят, Лео.

Занят тем, что сидит в кабинете утром понедельника, когда у него тысяча других дел. Он поднял голову. Лео вошел, а следом за ним собаки. Таннер послал короткую молитву о терпении, как обычно при взаимодействии с Кастнером. Он сделал это прежде, чем вспомнил, что вообще-то не разговаривает с Богом.

— К пятнице соберем весь виноград. — Кастнер щеголял по кабинету, как будто тот принадлежит ему. — Еще один удачный урожай, поверь мне на слово.

Таннер заскрипел зубами.

— Вино скажет нам, удачный он был или нет.

Идиот.

Кастнер пожал плечами, льстиво улыбнувшись:

— Только надеюсь, что у нас не случится никаких инцидентов вроде драки в прошлом году. Сам знаешь, какими могут быть эти мигранты.

— Нет. Не знаю. — Презрение подсказывало ему пару ласковых, но Таннер проглотил их. Спор с Лео только ухудшит его досаду. — В этом году документы у всех в порядке?

— Пришлось отослать двоих, остальные вроде нормально. Большинство работали здесь раньше, знают, что делать. — Управляющий сдернул шляпу, пригладил густые светлые волосы и окинул пристальным взглядом огромную гору бумажных папок, которые Таннер утром свалил на стол. — У нас аудит?

— Можно и так сказать.

Уж лучше бы аудит.

Лео налил себе кофе и сел, обмахиваясь широкополой соломенной шляпой.

— Решил немного прибраться или как?

Таннер выдохнул сквозь зубы и положил ладони на одну из стопок: