Помню тебя - Кэтрин Уэст (2023)

И мне все равно. По крайней мере, так он говорил себе вчера, когда его сердце защемило при виде ее страданий во время разговора о Николь.

— Она кажется ужасно тихой, — настаивал Хэл. — Я знаю, что она сидит в конторе без перерыва. Мало ест. Почти всегда усталая, неразговорчивая, хотя она всегда была такой. Мне кажется, что здесь ее одолевают нежелательные воспоминания.

— Тогда ей не следовало приезжать.

Таннер пожалел о резких словах, как только произнес их.

— Ты все еще думаешь, что она собирается нас продать.

Тихая фраза прозвенела в кабинете и уселась на Таннера, как оса, готовая всадить жало в плоть.

— Логичный вывод в сложившихся обстоятельствах.

— У тебя проблемы с доверием, сынок.

Хэл посмотрел на него фирменным взглядом. Взглядом, который говорил: «Я знаю тебя, знаю, от чего ты прячешься и что чувствуешь на самом деле». Взглядом, от которого Таннер не мог отвертеться, даже когда ему было десять лет.

Когда мама объявила, что они переезжают в Соному, где она выросла, Таннер был в ярости. Мало того, что семья распалась, так еще им придется начинать все заново в незнакомом месте. Он бунтовал. Три недели отказывался разговаривать с кем бы то ни было. Пока Хэл не нашел его среди виноградника, отвел в сторонку и образумил.

Сейчас Таннер уже не помнил, что сказал Хэл, но помнил, что испугался старика. Через два дня Хэл взял его на рыбалку, и у Танера появился новый лучший друг.

Который теперь испытывал его последнее терпение.

— Хэл, мы оба знаем, что ее сюда прислал отец. Он хочет закрыть это место.

— Это не совсем правда. Может, у Билла и есть навязчивая идея насчет винодельни, но Натали позвал я.

— Что? — Таннер в замешательстве подался вперед. Улыбка Хэла совсем не избавляла от ощущения, что он только что провалился в кроличью нору. — Ты попросил ее приехать сюда?

— Я. Натали — моя козырная карта, сынок. Это место закроется, только если она сделает это сама.

Зашибись.

— Тогда нам кранты.

— Не так быстро. — Хэл улыбнулся. — Я не уверен, что Натали согласится с отцом.

Старик бредит. Таннер подавил эту мысль. Ему не нравилось напряжение между ними.

— Я несогласен.

— О, я вижу. — Хэл задумчиво потер подбородок. — Но я чувствую. Мы с Грейс так долго и усердно молились, чтобы оставить эти акции Натали, и...

— Только не это, — заворчал Таннер, откинулся на спинку кресла и накрыл глаза рукой. — Ты правда собираешься сидеть и рассказывать мне, что Натали Митчелл владеет половиной «Майлиос», потому что Бог велел вам с Грейс отдать ее ей?

Тишина сказала ему то, что он и так знал.

Таннер убрал руку и открыл один глаз.

— Твой скептицизм ни к чему не приведет. — Хэл погрозил пальцем. — Именно это я тебе и говорю. И еще я знаю, что Натали здесь по причинам, которые никак не связаны с «Майлиос».

— Что ж, если ей нужен отпуск, предлагаю Гавайи.

— Таннер... — Предостерегающий тон Хэла заставил его сесть немного ровнее. — Ей потребуется твоя помощь, сынок.

Таннер втянул воздух сквозь зубы. Старик сходит с ума.

Хэл пристально смотрел на него.

— Просвети меня. — Таннер поднял руки в притворном поражении. — Каким образом я могу хоть чем-то помочь человеку вроде Натали?

Хэл прищурился:

— Полегче, ты говоришь о моей внучке.

— Хорошо. — Таннер скрестил руки на груди и подавил гнев. — Можем вернуться к разговору о винодельне?

— Я думал, мы ее и обсуждаем.

Невинное выражение лица Хэла не смягчило Таннера. Если Биллу Митчеллу удастся закрыть их, Хэл сам будет виноват.

— Хорошо, — вздохнул Таннер. — Думаю, у нас есть шанс, если получится показать ей потенциал. Она утверждает, что хочет помочь, что все можно исправить. Но на первый взгляд все выглядит не слишком хорошо. Цифры говорят сами за себя.