— Жизнь. — Сара засмеялась и покачала головой. — Когда я была замужем за папой Таннера, я работала. Тогда мы жили в Сиэтле. Когда мы с Таннером вернулись сюда, я смогла найти только поденную работу в больнице. Твои дедушка с бабушкой предложили мне место здесь, в доме, и это было разумнее, потому что Таннер и так с трудом привыкал. Так мы переехали в поместье, и я никогда не оглядывалась назад.

Натали сжала губы и поставила тарелку в буфет, поморщившись от очередного приступа тошноты.

— Натали. — Сара положила руку ей на плечо. — Иди присядь.

Усталость вынудила ее присесть рядом с Сарой на диван в гостиной.

— Я в порядке, правда, — настаивала Натали, хотя глаза щипало от слез. — Просто...

— Натали, — мягко сказала Сара, — чтобы ни случилось, ты можешь мне доверять. Надеюсь, ты это знаешь.

Натали кивнула, глядя на добрую улыбку Сары и понимая, что та говорит правду.

— Хорошо. Ладно. Несколько месяцев назад, после того как выяснилось, что жених мне изменяет, у меня был нервный срыв.

И она рассказала Саре все про возвращение панических атак, про визиты в город к врачу, ощутив странное облегчение, когда правда вышла наружу.

— Пожалуйста, не говорите никому. — Натали вытерла глаза и рвано вздохнула. — Мне бы только продержаться следующие два месяца, и я уеду домой. Может быть, на День благодарения. К тому времени все должно наладиться.

— Надеюсь. — Сара сжала ее ладонь. — Я рада, что ты получаешь помощь, но тебе не кажется, что надо сказать родителям? Нельзя использовать приезд сюда как бегство. Тебе нужна поддержка, солнышко. И Хэл...

— Нет! Я не хочу его волновать. И правда не могу рассказать родителям. — Она не справится с последствиями такого разговора. — После смерти Ник все было кошмарно. Я не могу вновь обречь их на это.

Сара кивнула, в ее глазах блестела влага.

— Ты всегда была упрямицей, Натали Грейс. Твоя сестра знала, как пойти вразнос, но она переступала через вещи и двигалась дальше. Ты же, напротив, никогда не сдавалась. Если знала, что права.

— Это не имело значения. — Натали деланно рассмеялась. — Ник всегда получала свое, права была или нет. Со временем я научилась уступать.

— Солнышко, я так сожалею о Николь, — сказала Сара. — У нас не было возможности поговорить после. Как только тебя выписали из местной больницы, родители сразу же увезли тебя домой.

— Да.

Натали вжала пальцы в бедра и сморгнула слезы. Слезы не помогут. Не вернут Николь.

— Что ж. Я рада, что ты рассказала мне, что происходит. — Сара встала, поправила несколько фотографий на каминной полке. — Я дам тебе номер своего сотового. Если тебе что-нибудь понадобится, звони мне в любое время дня и ночи. Хорошо?

— Спасибо, Сара. — Она испытала незнакомое облегчение от того, что разделила свое бремя с другим человеком. — Пожалуйста, не говорите об этом Таннеру. Не хочу, чтобы он меня жалел. Ему слишком нравится меня ненавидеть.

— О, дорогая. — По комнате разнесся искренний смех. — Таннер не ненавидит тебя, Натали. Он просто... ну, он беспокоится. Мы все обеспокоены. Это место — наша жизнь. Я представить не могу, как жить не здесь. И твой дедушка...

— Знаю, знаю. — Она прижала к груди пеструю подушку. Они все тут считают, что она приехала уничтожить их жизни в качестве личной мести? — Папу волнует только, приносит винодельня деньги или нет. Если я смогу убедить его, что «Майлиос» все еще хорошее вложение, если это так, тогда вам не о чем беспокоиться.

— А если ты решишь, что это не хорошее вложение?

Натали пожала плечами и встала на ноги:

— Сара, честно говоря, лучшее, на что я сейчас способна, это попытаться прожить целый день без рвоты. Я приехала сюда, потому что так хотел дедушка Хэл, но также чтобы сбежать. Я никогда не собиралась возвращаться, сталкиваться с прошлым. Но я здесь. И может быть, пришло время разобраться с ним. Могу сказать только, что живу одним днем.