Пробуждение - Нефер Митанни

Ангара, скованная льдом, при первом взгляде поразила своей мощью. Уже в который раз Анна подивилась сибирским масштабам и поймала себя на желании написать эти красоты красками. Будет ли у неё такая возможность? Об этом ведал только Господь, а ей оставалась вера, что он не оставит её в своей милости.

Ровно через неделю состоялась вторая встреча Анны с губернатором. Он был всё так же любезен до слащавости, вновь целовал руку и улыбался.

- Ну-с, Анна Александровна, вы обдумали мои слова? Что решили?

-Ваше превосходительство, моё решение я вам уже озвучивала, и оно неизменно, - отвечала Анна.

- Вот, значит, как… - протянул Цейдлер, не скрывая разочарования.

Постучал пальцами о стол, что-то обдумывая, и протянул Анне лист бумаги с гербовой печатью.

- В таком случае, сударыня, сообщаю вам. Что имею высочайшее приказание взять у вас письменное свидетельство, проще говоря, подписку о том, что вы добровольно отказываетесь от всех прав на преимущества дворянства и вместе с тем от всякого имущества — недвижимого и движимого, коим уже владеет и какое могло бы достаться вам в наследство.

- Да, конечно, я всё подпишу, - отвечала Анна и подписала в указанных местах.

Цейдлер, чуть нахмурившись, внимательно смотрел на Анну.

- Всё? – она взглянула ему в лицо. – Теперь вы дадите мне подорожную?

- Да, конечно! – любезная улыбка вновь преобразила лицо Ивана Богдановича, он убрал подписанные Анной бумаги в папку, которую тут же спрятал в ящик стола, и всё с той же любезной улыбкой сообщил: - Приходите после завтра. Полагаю, к тому времени мой секретарь всё подготовит.

Когда Анна пришла в указанный срок, ей было сказано, что губернатор болен и принять её не может. В результате, Анна каждый день была вынуждена приходить к нему и каждый раз ей сообщали о болезни господина губернатора. Так прошло ещё две недели. Однажды Анна пришла вновь, мысленно молясь, чтобы в этот раз её приняли. Она понимала, что отказа более не потерпит. Если ей не удастся получить разрешение, она просто поедет на свой страх и риск. Цейдлер, казалось, удивился, во всяком случае удивление читалось в его взгляде, каким он окинул Анну.

- Анна… Александровна?! – спросил он, словно позабыл её имя.

- Да, а вы меня не ожидали увидеть, Ваше превосходительство? – улыбнулась она.

- Нет, конечно, но… - он замешкался на мгновение и вдруг признался: - Честно говоря, я думал, вы вняли моим доводам…

- Ваше превосходительство, давайте не будем терять времени и решим мой вопрос, - предложила Анна с холодной улыбкой.

- Ну что ж… Извольте! – Цейдлер протянул Анне папку, - Вот, пожалуйста ознакомьтесь внимательно.

Он говорил ровным официальным тоном, его прежняя слащавая любезность растаяла, подобно куску сахара в горячем чаю.

Открыв папку, Анна увидела два листа гербовой бумаги, исписанные аккуратным почерком. Она стала читать.

«1. Жена, следуя за своим мужем и продолжая с ним супружескую связь, сделается естественно причастной его судьбе и потеряет прежнее звание, то есть будет уже признаваема не иначе, как женою ссыльно-каторжного, и с тем вместе принимает на себя переносить всё, что такое состояние может иметь тягостного, ибо даже и начальство не в состоянии будет защищать ее от ежечасных могущих быть оскорблений от людей самого развратного, презрительного класса, которые найдут в том как будто некоторое право считать жену государственного преступника, несущую равную с ними участь, себе подобною; оскорбления сии могут быть даже насильственные. Закоренелым злодеям не страшны наказания.

2. Дети, которые приживутся в Сибири, поступят в казенные заводские крестьяне.

3. Ни денежных сумм, ни вещей многоценных с собой взять не дозволено; это запрещается существующими правилами и нужно для собственной их безопасности по причине, что сии места населены людьми, готовыми на всякого рода преступления.