Я улыбаюсь, беру одну из больших сумок и начинаю ее рассматривать. Если бы она только знала, что произошло на парковке после, у нее случился бы сердечный приступ.

— Конечно, Магде так натерпелось подойти и рассказать мне, что такие вещи вполне ожидаемы, ведь ты теперь живешь с русским, а они не такие цивилизованные, как все люди. Я ненавижу эту женщину. — Она кладет сумочку обратно на настенную вешалку и поворачивается ко мне. — Я думаю, Бруно совершил ошибку, выдав тебя замуж за этого человека. Ты слишком утонченная и нежная для такого, как он. Знаешь, как люди называют вас двоих? Красавица и чудовище. Вполне подходит. Полагаю, вы занимаетесь сексом. Я не понимаю, как ты позволяешь ему прикасаться к себе.

Я секунду смотрю на нее, потом начинаю искать в сумке свой телефон. Знание языка жестов моей матери слишком ограничено, чтобы понять, что я хочу ей сказать. Я достаю его, набираю текст и показываю ей экран.

«Мы занимаемся сексом каждый день, и я могу заверить тебя, что это самый лучший секс, который у меня когда-либо был. Что касается прикосновений, то я получаю огромное удовольствие, когда прикасаюсь к нему и еще большее, когда мой муж прикасается ко мне. Особенно в интимном плане. Михаил мастерски владеет пальцами и еще более искусным ртом. Но больше всего я люблю, когда он прижимает меня к стене, и после этого я обычно не могу ходить.»

Ее глаза становятся все больше и больше, пока она читает, а потом мама сует телефон мне в руку, как будто он ее обжег.

— Бьянка, ты не говоришь о таких вещах своей матери. — Она сжимает виски и качает головой.

Я снова начинаю печатать, а когда заканчиваю, беру ее руку и вкладываю телефон в ее ладонь экраном вверх.

«И скажи Аллегре, что, если она продолжит распускать небылицы о моем муже, я расскажу всем, кого знаю, что у нее имплантаты в заднице и груди. Я сфотографировала заключение врача, которое нашла у нее в столе. Еще одно слово, и я разошлю их всем ее друзьям. Передай ей это.»

Я знала, что эти фотографии однажды пригодятся. Аллегра создавала себе имидж естественной красавицы. Поэтому, если ее друзья узнают, что несколько лет назад она вернулась из Бразилии с гораздо большим, чем просто загар, это будет социальным самоубийством.

— Ты не посмеешь.

«А ты рискни», — отвечаю жестами я.

Мама удивленно смотрит на меня.

— Он тебе и правда нравится.

Я вздыхаю. Нет смысла говорить ей, что я влюблена в своего мужа. У мамы всегда были проблемы с пониманием эмоций, и я давно уже этим смирилась.

Мы проводим еще несколько минут, перебирая сумки, а затем переходим в следующий магазин, где мама выбирает пару платьев и направляется в примерочную. Пока я жду ее, достаю телефон, стараясь не обращать внимания на парня, который разглядывал меня с другой стороны магазина с тех пор, как мы вошли. Я привыкла к тому, что мужчины смотрят на меня. Это происходит постоянно, но это не значит, что мне это нравится. То, что я красивая, не означает, что мне нравится, когда прохожие мужчина разглядывают мою задницу.

Я листаю ленту в телефоне, когда чувствую руку на своей талии. Я сжимаю ручки своей сумки и поворачиваюсь, готовая ударить идиота ею по голове, но передо мной стоит Михаил.

— Думаю, в следующий раз мне стоит объявить о себе, иначе я рискую получить телесные повреждения, — ухмыляется он.

Я бросаю телефон в сумку.

«Может быть.» — Я усмехаюсь. — «Я думала, ты работаешь.»

— Я пытался. — Он кладет руку мне на шею. — Но продолжал представлять себе мужчин, идущих за тобой, как за маяком. И не мог сосредоточиться. Не мог думать ни о чем другом. Это сводит с ума, Бьянка.

«Значит, ты следил за мной в торговом центре?»

— Да.

«Как долго?»

— Три часа.

«Ты в курсе, что у тебя есть проблема?»