— Будем избавляться от страхов. Напиши то, чего ты боишься. А затем отправим этот страх восвояси.

— Да? — смущенно удивилась я, столь неожиданной идее. — Но самолетики не умею делать, так что…

— Я может не самый лучший парень, но самолетик смастерить смогу. — Усмехнулся Царев, и на его лице появилась очаровательная улыбка. Такая нежная и такая добрая, будто само солнышко вышло согреть в морозную зиму.

Наверное, нужно было написать что-то более стоящее, но в данный момент я боялась только одного — потерять парня рядом. Он как ураган ворвался в мою жизнь, как безумный вихрь.

— Отвернись, — попросила смущенно, боясь, что Царев заметит мой страх на бумаге.

— Ой, да ладно. Будто я не знаю, чего ты боишься, — закатил он глаза, но отвернулся. И я написала.

Не хочу тебя потерять.

Затем свернула листок, так чтобы текст было незаметно, и протянула Илье.

— Только не подглядывай, — попросила робко я.

— Забавная ты, Даша. Ладно, сейчас будет самый неуловимый самолетик у нас. — Быстрыми движениями Царев соорудил крылатое существо и подошел к балкону. Открыл двери, позволяя прохладному ветру проникнуть в комнату.

— Держи.

— Я?

— Ну не я же, — усмехнулся он. Протянул самодельный бумажный самолетик с моим страхом. Я взяла, покрутила его в руках, приподнял вверх, даже замахнулась, но потом опустила руку.

— А вдруг не полетит? Тогда страх не исчезнет?

— Так и скажи, что нужна моя мужская сила, — Илья подошел ближе, оказываясь за моей спиной. Одна его рука легла на мое плечо, а другая коснулась моих пальцев, которыми я держала самолетик. Затем он склонился ко мне: так близко, что я почувствовала аромат его парфюма с нотками цитруса. Сердце пропустило удар.

— Закрой глаза, — томным голосом прошептал на ушко Царев, почти касаясь мочки. У меня не просто мурашки побежали по спине, пульс частить начал, а по венам полился огонь. Безумие. Сумасшествие. Желание, от которого сносит крышу и вырастают крылья.

— Закрыла.

— Не бойся темноты, не бойся теней, не бойся шорохов, не бойся чужих голосов. Мы с самолетиком заберем твои страхи, обещаю.

— Что?

И бумажный талисман взлетел, покоряясь порыву ветра. Высоко к вершинам гор, к скалам, к пушистым елям и бескрайнему темному небу. К самым звездам.

Глава 27

Илья

Что-то сломалось во мне в тот момент, когда Дашка ловила снежинки языком, когда улыбалась, когда радовалась первому снегу, словно маленький ребенок. Стоп-сигнал не сработал, и я потянулся к ее губам. Она должна была мне отказать, а в итоге приручила. Так легко. Всего одно предложение, всего один простой вопрос, и вот он — Илья Царев в ошейнике у женских ног.

Я даже приревновать успел, когда увидел, как какой-то левый чувак выпрашивает у Лисицыной номер телефона. Поэтому громко заявил, что она — моя. И точка. Странно это звучало, для меня самого странно. Последние отношения, в которых использовались притяжательные местоимения, закончились полным разочарованием. Я думал, что больше никогда не влезу в эту кашу. Да и зачем. Итак, ведь неплохо. А тут Дашка. Эти ее глаза, в которых не иначе звезды поселились, это тепло и… и система дала сбой.

И вот теперь, мы стоим в ее комнате, запускаем самолетик со страхом. Наверное, этот момент я буду помнить всю жизнь. Безумие какое-то граничащее с диким желанием. Как первый раз скатиться по склону или стоять на краю вертолета, ожидая отмашки инструктора. Еще одно слово и ты должен прыгнуть в бескрайнее голубое небо, упасть в пушистые облака и раствориться за один миг. Что-то похожее я испытывал, находясь рядом с Дашкой.

— Не бойся темноты, не бойся теней, не бойся шорохов, не бойся чужих голосов. Мы с самолетиком заберем твои страхи, обещаю.

— Что? — Дашка поворачивает голову, всматривается в мои глаза, а я скольжу по ее пухленьким губам. Очень хочется поцеловать их.