Стоп! Прав главный редактор насчет моей привычки до всего докапываться. Но он не знает, что я еще и двигаюсь по накатанной колее. Наверняка для избирателей портрет должен рисоваться совсем другими красками. Например, господин Забалуев родился в семье металлурга и учительницы, женат, любит жену и сына… Про скрытую рекламу тоже не стоит забывать.

–Сколько у вас детей?– спросила я.

–Трое. По одному в каждом браке.

–А нынешний, третий брак вас устраивает?

–У меня четвертый брак, в котором детей пока нет.

Анекдот, да и только. Посмотрев с усмешкой на мое ошеломленное лицо, Забалуев опять расхохотался.

–Что? Возникли трудности с количеством розовой краски? Не хватает ее на мой светлый образ?

–С некоторых пор ни о розовой, ни о голубой краске в рекламных статьях не может быть и речи,– не удержавшись, хихикнула я.– Но из этого положения имеется выход. Написать, как пишут обычно: женат, имеет троих детей. И при этом количество браков можно не уточнять.

–Думаете, уточнение не сыграет в мою пользу?

–Однозначно!– сказала я с интонацией Жириновского.

–В самом деле, что это я вмешиваюсь? Ученого учить – только портить. Но вы ведь покажете мне статью, прежде чем опубликовать?

–Конечно,– продолжала я на залихватской ноте,– кто девушку кормит, тот ее и танцует.

Он посмеялся вместе со мной, а потом вдруг сказал:

–Кстати, как вы смотрите на то, чтобы со мной поужинать?

–Отрицательно,– сказала я не раздумывая.

–Вот даже как?– вроде удивился он.– А почему?

–Предпочитаю не вступать с клиентами в неформальные отношения.

–Но ведь я не предлагаю вам замужество.

–Тем более,– мрачно пошутила я.

Но Забалуев шутки не понял.

–Только потому, что вы уже замужем,– для чего-то уточнил он.

И опять посмотрел. С определенным выражением.

Да и наш разговор стал мало-помалу принимать нежелательный фривольный оттенок. Но я вовсе не собиралась идти у него на поводу, пусть он хоть трижды миллионер! Более того, мы стали злиться одновременно: я – от раздражения на этих твердолобых богачей, которые считают, будто могут купить все, что захотят. А он, видимо, от того, что я отказала ему в малой просьбе с лету, не раздумывая, тогда как он, что называется, только вошел.

–Вот уж не ожидал, что невинное предложение поужинать вызовет у вас такую реакцию.– Он снисходительно посмотрел на меня, как на маленькую девочку, которая ничего не понимает в играх взрослых.– На Западе, в цивилизованных странах, ничего предосудительного не видят в том, чтобы вести деловые переговоры за столом в ресторане.

–Вполне вас понимаю,– сказала я; мне казалось, что его предложение было не таким уж невинным, как он хотел показать.– Но по отношению к Западу мы все же на Востоке, а Восток… Ну, вы дальше знаете!

–Я разочарован,– печально сказал он,– мне казалось, вы станете писать обо мне душевный очерк, где новый русский наконец предстанет с человеческим лицом, а не с хищным оскалом капиталиста. А разве можно быть по-настоящему откровенным, сидя за столом в офисе, где обычно я говорю только о делах… Но возможно, вы работаете совсем по-другому, и достаточно задать своему герою всего два-три вопроса, чтобы вам стало все ясно…

–Давайте просто погуляем в парке,– предложила я,– и, если вы голодны, зайдем в какое-нибудь кафе, где хорошо кормят. Я такие знаю.

–В кафе?– задумчиво проговорил он.– Ну что ж, ведите меня в свое кафе.

Глава пятая.Галина