– Игорь Анатольевич! – улыбнулась ему Наталья Михайловна, – вас тут девушка дожидается.

– Какая девушка? – не придумал он ничего умнее.

– Красивая!

– И где она? – обреченно спросил доктор.

– Там Касум повел ее пить кофе.

Так, в ординаторскую нельзя… Хотя что за бред! – рассердился он на себя. И толкнул дверь в ординаторскую.

Конечно, там сидела Ива со стаканчиком кофе в руке и что-то втолковывала Касуму, глядевшему на нее с немым восхищением.

– Так! Что здесь происходит? – напустил на себя строгость доктор Симачев.

– Игорь Анатольевич, – вскочил Касум, – вас тут дожидаются.

– Игорь… Анатольевич… Мне необходимо с вами поговорить.

– Я вообще-то на работе. Ладно, пойдем поговорим!

Он вывел ее на лестницу.

– Игорь…

– Зачем ты сюда явилась?

– Затем… Тут ты не будешь на меня орать!

– А я на тебя и не орал.

– Да лучше бы орал… Как ты не понимаешь, я же люблю тебя.

– Брось! Это просто очередной каприз бесцеремонной и дурно воспитанной девчонки. Может, на спор с какой-нибудь подружкой, я не знаю.

– Что ты такое говоришь! Я с первого взгляда тебя полюбила, а ты… Ты, между прочим, первый мне свидание назначил. Если б ты знал, как я была счастлива!

– О господи! Я все понял, иди уже, мне надо работать.

– Скажи, ты простил меня?

– Если ты сию минуту уйдешь…

– Все! Меня уже нет!

Она подскочила к нему, поцеловала в щеку и ринулась вниз по лестнице.

Вот не было печали! Она ведь не отвяжется.

Он перевел в дух и пошел в ординаторскую.

– Игорь Анатольевич, какая девушка! – встретил его Касум.

– Понравилась? Возьми себе.

– Я бы взял, только я ей не нужен. Ей вы нужны! А вы, оказывается, запиваете колой жареную картошку? Ой, как вредно!

– Что еще она тебе наболтала?

– Про кота вашего… И какой вы упрямый рассказывала.

– Язык без костей! Ладно, давай-ка к делу!

Сегодня был неоперационный день. Игорь Анатольевич по старой привычке обходил больных, разговаривал с ними, кого-то успокаивал, кого-то пытался, наоборот, взбодрить. Больные его обожали, особенно пожилые женщины.

Вечером, подъехав к дому, он заметил во дворе машину Ивы… Так, значит, опять сидит на лестнице… Ну что ж, хочет, пусть сидит!

Он прошел два квартала до кафе, где не раз уже обедал и ужинал. Он устал, был голоден и зол.

Утолив первый голод, вспомнил о Рыжике. Он тоже есть хочет, бедолага. Впрочем, сухой корм у него всегда стоял. Сегодня еще одна пожилая пациентка, которую вчера оперировали, бурно среагировала на наркоз, вскочила и тут же упала, разбив при этом голову. Ее срочно отвезли на КТ, к счастью, повреждения были только внешние. Только с пожилыми людьми такое случается не так уж редко. Потом, осознав, что произошло, она каялась, просила прощения, пришлось еще ее успокаивать. Но эта интеллигентная дама хоть извинялась, а случается по-разному. Один военный в такой реакции собственного организма обвинял Аркадия Валерьевича, главного хирурга, кричал, что это заговор врагов отечества… Кричал, что не зря его предупреждали, что нельзя в частной клинике оперироваться, что все там вредители. Подпускал к себе только Ивана, хотя ассистировал Аркадию Валерьевичу тогда Касум. Словом, нахлебались они тогда… Доктор Симачев поговорил с этим пациентом, объяснил ему, что почем… Пациент притих и, выписываясь, принес врачам благодарность, правда, не извинился за свое хамство. Ну да господь с ним. А Аркадий Валерьевич все допытывался:

– Игорь, что ты ему сказал?

– Ничего особенного. Просто объяснил ему все на понятном такому типу языке.

– Матом, что ли?

– Матом, – спокойно признался доктор Симачев. – По крайней мере, он меня выслушал…

– Да, Игорь, вот что значит великий врач!

– По-твоему, вовремя матюгнуться может только великий врач? – расхохотался доктор Симачев.