– Игорь, ты же сам ушел. Какие могут быть обиды?

– Да нет у меня никаких обид, – рассмеялся Игорь Анатольевич. – Просто сразу говорю нет!

– Ну, понятно, в частной клинике лучше платят…

– Этой клинике я понадобился в том плачевном состоянии, в котором пребывал тогда, там пригодились и мои знания, и мой опыт. Так что, Паша… Не говоря уж о том, что моральный климат в коллективе там совершенно другой. И кстати, если ты не в курсе, мы оперируем и бесплатно, по квоте…

– Да неужели?

– Представь себе! И по скорой!

– Короче, вернуться не хочешь?

– Нет, Паша, не хочу! Я, знаешь ли, злопамятный!

Надо же, за один вечер два приглашения в прошлую жизнь! А я не желаю в прошлое! Мне сейчас хорошо, с моими ребятами, с Матвеем, и с моим золотым Рыжиком! И никто мне не нужен! Надеюсь, Ива совсем уже от меня отвязалась. Ох, только бы не сглазить! Но до чего же люди бессовестные, что Люська, что Пашка! На голубом глазу предлагают мне вернуться, как будто не помнят, как со мной обошлись… Люська вынудила меня продать родительскую квартиру, бог знает в чем меня обвиняла, обливала грязью, а тут явилась как ни в чем не бывало… Поразительно! А Пашка… Когда я не смог оперировать, он постарался поскорее от меня избавиться, уцепился даже за какую-то хрень, которую выдумала Люська, написавшая на меня донос… А теперь приходи, мол, в свое отделение! Ну что за люди, тьфу!

Утром, едва доктор Симачев появился в отделении, ему встретился Матвей Александрович.

– Привет, Игорек! Как освободишься, загляни ко мне.

– А что?

– Да пустяки, просто надо кое-что прояснить.

– Ладно, зайду!

Прошло не меньше пяти часов, прежде чем он освободился. Кроме всего прочего, пришлось провести разъяснительную беседу с недавно взятой на работу женщиной-реаниматологом.

– Анна Артемьевна, какое право вы имеете кричать на пожилого человека, к тому же тяжело больного? Это совершенно недопустимо!

– Ну не так уж она больна, если сумела вам донести! И потом, она всех тут достала!

– Она больна, тяжело больна! И рассказала мне о вашем поведении вовсе не больная, а человек из персонала, которого крайне возмутило ваше поведение.

– Интересно, кто?

– Это не имеет значения.

– Уверена, что этот ваш чурка!

– Что? – побледнел доктор Симачев. – Это вы про Касума?

– Ах да, он же из неприкасаемых!

– Значит так, Анна Артемьевна, в нашей клинике чрезвычайно высоко ценится моральный климат в коллективе! А с подобными воззрениями, боюсь, вы тут не приживетесь. Орать на пациентов, называть чуркой человека другой национальности. Это, знаете ли, недопустимо! Считайте это первым предупреждением!

Когда он наконец вошел в кабинет Матвея Александровича, тот сходу спросил:

– Что там у тебя вышло с Голубцовой?

Игорь Анатольевич вкратце объяснил.

– А мне уже доложили, что ты ей взбучку устроил. И правильно, между прочим, мне ее рекомендовали…

– Ну, к ее профессиональным качествам у меня пока претензий нет, но с человеческой точки зрения…

– Прав, тысячу раз прав! А кто тебе про это сказал?

– Наталья Михайловна. Она возмутилась.

– Да, скверно. Ну поглядим, как дальше будет.

– Поглядим. Так чего ты меня вызывал?

– Ты знаешь такую девушку – Иву Красногорскую?

– О господи! Ну, знаю, а в чем дело? – напрягся Игорь Анатольевич. От нынешних девушек чего угодно можно ожидать.

– Она ко мне приходила. Красивая, зараза. Жаловалась на тебя.

– В изнасиловании обвинила? Или в членовредительстве?

– У тебя с ней что-то было?

– Каюсь. Было. Один раз, а потом она исчезла. Я был в недоумении.

– И только?

– И только. Потом она опять возникла, караулила на лестнице под дверью. Ладно, а чего она от тебя-то хотела? Чтобы ты призвал меня к порядку?