Цена измены - Елена Шолохова (2023)

– По-моему, наша Оксанка малость тронулась, – говорила одна. – Я её вчера остановила на улице, говорю про педсовет, а она смотрит на меня… даже не на меня, а сквозь меня, словно ничего не видит. И не слышит. Потому что не дослушала до конца и пошла себе дальше. Ни слова не сказав. А я стою как дура. Будто сама с собой поговорила.

– Ну, немудрено. Такое горе…

– Ну, если по-честному, то ей радоваться надо, что ребенок этот её умер. Грех так говорить, конечно. Но слышала, что у нее уродец родился. Весь больной. Это, считай, или себя похоронить, или сдавать его куда-то… где таких держат, не знаю…

Оксана тогда проглотила ком, загнала поглубже боль и внезапно вспыхнувшее желание вцепиться в коллегу. Прошла мимо них, смущенных ее появлением, не сказав ни слова. Лишь сжала кулаки так, что ногти вонзились в кожу. А буквально через несколько дней уехала. Решила начать всё с чистого листа.

Восстанавливаться в университете после академа не стала. Решила, что в новой жизни не должно быть ничего прежнего, иначе, чувствовала, не выкарабкается. Увязнет в своем горе и действительно сойдет с ума. Забрала документы и поступила в педагогический колледж.

Примечательно, но в колледже нагружали их под завязку. Учиться приходилось гораздо усерднее, чем в универе, впрочем, тем лучше – меньше времени оставалось на тягостные мысли и терзания.

И с жильем очень повезло. Оксана сняла комнату в частном доме у одинокой старушки, Нины Тимофеевны. Очень дешево, даже самой как-то совестно было. Поэтому помогала ей и по хозяйству, и в огороде.

За три года учебы они очень сблизились. И после колледжа так и осталась жить у нее. Устроилась в ближайшую от дома школу учителем начальных классов и с головой ушла в работу.

Хозяйка потом наотрез отказывалась от оплаты, говорила:

– Мы ж с тобой как родные стали. Ты мне как внучка. Что ж я буду с внучки деньги брать? Нет, не по-людски это.

Оксана её потом так и звала – бабушка или баба Нина. Покупала с зарплаты продукты, лекарства, вечером смотрела с ней сериалы или рассказывала про школу.

Через четыре года она выпустила свой первый класс. С тайной гордостью и грустью. Даже всплакнула на торжественном вечере, когда девочки наперебой ее обнимали и заверяли, что не хотят уходить к другому учителю, что обожают ее и будут скучать.

Все фотографии с ее первым классом до сих пор висели у нее над письменным столом, а в выдвижном ящике хранились рисунки её девочек и записки с теплыми словами. Это грело душу.

В последнее лето Нина Тимофеевна слегла, и Оксана ухаживала за ней не хуже опытной сиделки. Но недолго – старушка быстро угасла. А дом свой отписала ей.

Оксана и сама не знала, что так сильно привязалась к хозяйке. Не ожидала, что ее будет так остро не хватать.

Уютный дом опустел, а одиночество стало совсем невыносимым. Если бы еще ходила на работу, было бы легче – в ней она всегда находила спасение, но это как раз выпало на отпуск. Она даже выучилась водить – давно хотела – и купила старенькую тойоту. Но ничто не могло заполнить пустоту в душе.

И Оксана решилась.

Вообще, она давно подумывала о малыше. Но как-то абстрактно. Ребенка ей очень хотелось, до замирания сердца хотелось, однако было много всяких «но». Нет своего жилья, зарплата – гроши. И главное – от кого рожать?

О замужестве Оксана перестала мечтать. Мужчинам она не нравилась. Они на нее попросту не обращали внимания. Даже немолодой и изрядно потрепанный жизнью школьный физрук-холостяк на празднике в честь Дня учителя приударял за всеми, кроме нее. Что уж говорить об остальных…

Хотя Оксана теперь была не та, что прежде. Она избавилась от ненавистных очков, точнее – от близорукости, сделав лазерную операцию в микрохирургии глаза. Стала интересоваться модой. Сделала себе стильную стрижку. Словом, очень преобразилась. Но это мало помогло. Её по-прежнему не замечали, словно она – невидимка.