Вторая жена - Анджела Арни (2002)

Разочарованный Питер посмотрел на Филипа. Он надеялся услышать настоящее откровение, которым можно было бы воспользоваться на практике.

— Это значит, что ты ни к чему не стремишься, — сказал он.

— Стремишься! — Лерой снова хрипло засмеялся и зажег самокрутку. Мальчики подождали, пока он не затянулся и не выдохнул дым. — Старик, — наконец сказал он, — тот, кто к чему-то стремится, наживает язву. У меня нет никаких стремлений, и я совершенно здоров. Никогда в жизни не обращался к врачу. И никогда не обращусь. Я люблю всех, и все любят меня.

Питер сомневался, что все так просто. У него были стремления, и он был уверен, что станет счастливым, когда добьется своей цели. Филип тоже слегка сомневался в правоте Лероя.

— Лерой, едва ли жизнь так проста, — сказал он.

— Для меня она проста, — улыбнулся Лерой.

— Лерой! — окликнула его стоявшая на пороге Венеция. — Не забудь выкатить на улицу мой мусорный ящик. Сегодня за ним приедут. — Лерой спрыгнул с парапета, повернулся к Венеции, поклонился ей и прикоснулся к своим длинным черным волосам, заплетенным в косички, отдавая ей насмешливый салют.

— Леди Англия, — спросил он, — разве я когда-нибудь забывал про ваш ящик?

— Да. На прошлой неделе. Пришла Вероника и сделала это за тебя.

Лерой бесстыдно хихикнул и толкнул Филипа локтем в бок.

— Она говорит правду. Но на прошлой неделе я был пьян. А когда я пьян, то забываю обо всем. Сегодня я трезв, так что схожу за ящиком.

Он перешагнул через стену, окружавшую участок Венеции, и пошел к хозяйке. Филип и Питер последовали за ним.

— Они останутся ужинать, — устало сказала Венеция, когда Лерой поравнялся с ней.

Куда девалась моя гордость и независимость? — подумала она. Почему в последнее время все требует от меня таких усилий? Что бы я делала, если бы не Лерой и его подруга Вероника? Даже Портобелло-роуд и киоск Айрин потеряли для нее свою прежнюю притягательность. На этой неделе она не пошла туда, осталась в кресле и ничего не делала. Ровным счетом ничего. Венеция смотрела на двух мальчиков, шедших за Лероем к заднему двору и проклятому ящику на колесиках. Я люблю их, думала она, но не хочу, чтобы меня тревожили. Смешно. Пишу им письма каждую неделю, переживаю из-за того, что редко их вижу, а когда они здесь, чувствую себя настолько усталой, что не в состоянии ударить для них палец о палец.

— Леди, вы устали? — спросил Лерой, кативший ящик к палисаднику. Он на мгновение остановился и обнял длинной рукой ее сутулые плечи.

— Да, — призналась Венеция. — О Господи, я не знаю, что им приготовить на ужин.

Лерой улыбнулся от уха до уха и тут же ответил:

— Нет проблем, леди. Состряпайте им мое любимое блюдо.

— Какое? — К Венеции присоединилась Хилари. Она всегда слегка побаивалась Лероя, его ярких шерстяных шапочек, черных косичек и странных ужимок. Но в момент прозрения, которое иногда бывает у подростков, она внезапно поняла, что Венеция зависит от Лероя куда сильнее, чем хочет признать. Кроме того, она поняла, что Лерой искренне любит старуху, которую насмешливо называет леди Англией.

— Оно называется джамбалайя из сосисок, старушка, — сказал Лерой, улыбаясь девочке.

— Понятия не имею, что это такое, — проворчала Венеция. — Это для меня слишком сложно.

— Мы справимся, — сказал Филип. — Я люблю готовить что-нибудь новенькое.

— Когда Филип закончит школу, он станет поваром, — сказала Хилари Венеции.

— Может быть. Но у меня нет сосисок для блюда, о котором говорит Лерой.