Желание на любовь - Галина Колоскова

Её переполняло чувство радости от того, что появилась возможность для племянницы надолго задержаться в Вашингтоне. И, возможно, жить она будет в их с Брэндоном доме. Мэттью и Чайтон живы. Ну и хватит так переживать по поводу ранения. Ещё накаркают причитаниями и слезами беду. Нужно жить дальше.

Пигалица с осуждением уставилась на брата:

– Скажи дочери, что я права! И то, что если ещё раз так сглупишь – придушу тебя собственными руками!

Агент представил, как сестра пытается воплотить свои угрозы в жизнь, и расхохотался, скривив лицо от пульсирующей в висках боли.

– Заноза, пока ты будешь подставлять стул, чтобы выполнить угрозу, я успею смотаться.

Теперь уже улыбались все. Одри в очередной раз сумела снять напряжение в невозможной, казалось бы, для шуток обстановке. Смеясь вместе с родственниками, она произнесла слова, вызвавшие новый приступ веселья:

– Не надейся! Я подкрадусь ночью, пока ты будешь спать глубоким сном. – Подняв руки вверх, растопырив пальцы, словно когти вампира, Холл изобразила, как подбирается.

Смех вкупе с болью вызвал у Мэтта икоту.

– Лилибет, не открывай дверь по ночам этому злобному монстру! – пробормотал он в перерывах между спазмами.

– Лучше впредь будь осторожен и не позволяй Риджу строить из себя героя, – помогая брату отпить воды из стакана, продолжала поучать Одри.

– Невозможно притворяться тем, кем являешься на самом деле. – Если бы день назад кто-то сказал, что он произнесёт эту фразу, Мэттью рассмеялся бы, но факт оставался фактом: за бравадой возвышенных слов и излишне самоуверенными поступками стажёра скрывалось храброе сердце.

Девочка промокнула салфеткой капли воды с подбородка отца.

– Ты изменил мнение о Чайтоне и разрешишь нам спокойно встречаться?

– Даже не надейся! Конечно, стану мешать, хотя и изменил... – Он заговорщически подмигнул. – Только пусть это останется нашей маленькой тайной, ладно?

Дочь довольно улыбнулась и осторожно обняла его за шею. Мэтт готов был поклясться, что почувствовал, как Лилит втянула воздух, обнюхивая его кожу; тёплое дыхание обожгло щёку, заставив сердце биться от прилива отцовской нежности.

Он с трудом расслышал сказанные в ухо слова:

– А ты дай обещание, что посещение больницы по поводу ранений станет последним.

В этот момент в горле осознавшего, насколько сильно лишённая папы девочка мечтала о родном человеке, Мэттью образовался ком и помешал ответить сразу. Он прочистил горло и хрипло проговорил:

– Не могу обещать, но клянусь: сделаю всё, чтобы ты больше не плакала по моему поводу!

На несколько секунд в комнате воцарилось молчание. Первым его нарушил Харрис:

– Наши десять минут на исходе.

– Пап, не будь таким занудным…

Старший Вуд отвесил лёгкий подзатыльник фривольной в суждениях дочери.

– Я прежде всего врач и знаю, насколько необходим покой недавно перенёсшему операцию человеку. – Он кивнул на тарелку с металлическим кусочком сплющенной пули, на которую до этого никто не обращал внимания. – Я попросил оставить на память этот сувенир.

Бренда подошла к столику, взглянула на сталь и покачала головой. Несколько граммов холодной смерти. Вылети она из ствола под другим углом – и блестящий комочек мог стоить жизни её мальчику.

– Не хочу, чтобы к этому сувениру добавлялись другие…

Мэтт посмотрел в понимающие, всепрощающие глаза того же цвета, что и у него с дочерью.

– Мам, и тебе клянусь: больше так бездумно под огонь не полезу!

Лилибет придвинулась к ногам отца, давая возможность бабушке присесть рядом, но Брэндон подставил тёще стул.

Устроившись на краешке обитого кожей сиденья, Бренда погладила небритую щёку сына, почувствовав острое желание запустить пальцы в непокорные рыжие вихры любимчика, как делала это раньше, когда он был ребёнком. Но мальчик давно вырос и сейчас лежал перед ней на больничной койкей со спрятанными под плотной повязкой волосами.