Жена (не) подарок - Ольга Белозубова

— Сними розовые очки, малая. И не вздумай влюбляться в такого, как я.

— Иначе что?

— Иначе убью.

Черные глаза не отпускали меня — они все терзали душу ненавистью и не отпускали.

Если бы он только знал!

Какой смерти я ему желаю. Безысходной, страшной, мучительной.

И кого на самом деле я любила.

Если бы он знал — он бы непременно захотел убить меня.

— Ты чем вообще занимаешься?

Давид взялся за пачку сигарет, схватил несколькими пальцами и ловко вытащил одну. Затянулся с удовольствием и посмотрел на меня. Его глаза заволокла опасная дымка, но Давид Басманов был не из тех мужчин, которых устраивал обычный секс для удовлетворения первобытных потребностей.

Я это уже уяснила.

Он хотел растянуть удовольствие, потому что был уверен — ему удастся поиметь меня, и много раз. В его диких глазах читалось, сколько раз и в каких позах он это сделает.

Но это завтра.

А сегодня дела.

— Я фигуристка. Была когда-то.

— Ни хрена себе, — прищурился зверь, — а чего бросила?

Я облизала губы, задыхаясь от дыма. И отвернулась.

— Фигуристка и каратистка, значит? — подытожил он.

Одной рукой он повернул меня к себе. И смотреть заставил. Жесткие пальцы сжались на моем подбородке. Глаза вмиг заслезились — то ли от едкого дыма, то ли от той боли, что доставляли его прикосновения.

Если секс с ним будет таким же, как его касания, я умру. После первого раза. Едва только он окажется во мне.

— Первое хотели мои родители, вторым я увлеклась после их смерти, — пояснила я.

— Кто родители?

— Они были врачами, — зачем-то сказала я.

В этом не было тайны.

Он меня все равно не помнит, как сказал Монарх.

— Что с ними стало? Ты сирота? Живешь тоже одна?

Это был допрос. Он задавал вопросы так просто и бездушно, будто для него отсутствие родителей — обычное дело.

— Я одна.

— У тебя кто-то есть? Или был? Хочу знать, могут ли быть проблемы.

— Нет, нет и нет, — ответила, глотая гордость.

— И тебя совсем никто не ждет?

— Никто.

Углы его рта хищно дернулись.

А я едва не задохнулась, и на этот раз — уже не от дыма.

А от холода в его голосе.

— Это хорошо. Ты мне нравишься, девочка.

Он сказал это так отстраненно, будто бросил купюры мне под ноги. Будто уже купил меня, а сейчас — ставил финальную подпись.

По коже побежали мурашки. Я содрогнулась.

— Теперь ты не одна. Со мной будешь, — вердикт, не иначе.

Он потушил окурок и даже разрешил открыть окно. Едкий дым распирал легкие. Мне было плохо. Я почти не дышала. До меня дошло, с кем я связалась.

— Веди себя хорошо, Жасмин. И тогда ты будешь под моей защитой. Тебя никто не тронет, я так сказал.

— Я буду вроде игрушки? — уточнила сипло.

— Нет. Ты будешь моей женщиной.

Я кивнула.

— От меня требуется лишь вовремя раздвигать ноги?

Я усмехнулась холодно. Басманов сделал то же самое, а после — потрепал меня по щеке. Мол понятливая, поэтому и в жизни повезло. Стать женщиной Жестокого Давида — почти невиданная роскошь.

Ненавижу.

Неужели ты не видишь, как сильно я ненавижу тебя, Басманов? Я слышала, как ты сказал, что избавишься от меня. А когда ты узнаешь правду, ты захочешь избавиться.

Ведь предательниц не щадят.

— Мне раздвинуть прямо здесь? Или для чего ты привез меня сюда?

Я осмотрелась. На трассе отсутствует трафик. Ни души. Даже птицы в худых лесах — и те молчат, будто его боятся. Басманова.

Давид отклонился от меня и бросил взгляд в зеркало. Снова. Он осторожен — то ли за себя дергается, то ли… за меня. За нами могут следить, я это знала.

— Здесь просматриваемая трасса. Голые деревья. Возможность слежки нулевая. Я вызвал тебе машину, ты пересядешь в нее и поедешь домой. Так на тебя не выйдут. Все поняла?

Я закивала головой.

— Когда мы снова увидимся? — выдохнула я.