Жена (не) подарок - Ольга Белозубова

Я шумно сглотнула и без сил оперлась на дверной косяк. Давид оглянулся. Будто почувствовал, что я рядом, а я услышала то, о чем не должна была знать.

Нагулянное отродье? О чем говорит Доменико?

— Давид.

Его лицо было распорото в нескольких местах. Нож не успел вонзиться в сонную артерию, но задел нос и бровь.

— Убью, — сказал он, глядя на меня, — прикончу тебя, Доменико, как собаку.

— Нет! — я едва стояла на ногах.

Давид собирался закончить начатое. Схватив за шкирку своего брата, Давид приставил пистолет к его кровавому виску.

— Давид, умоляю!

Мне кажется, я захныкала. Доменико весь был в крови и в осколках. Еще немного, и Давид бы стал братоубийцей.

Но я помешала.

Отвлекла, нагрузив своими проблемами.

— Жасмин, иди в комнату, — прорычал Давид.

— Не могу.

— Закрыла дверь с той стороны! — он был в ярости.

Давид срывался на меня, потому что заботился. Он не хотел, чтобы я видела смерть Доменико.

А я не могла уйти.

— Кажется, я рожаю, Давид.

Я стиснула трясущиеся губы. Я перечитала много книг и даже была не подготовительных, но к этому невозможно подготовиться. Это страшно, и все. Особенно, когда твой мужчина — монстр во плоти и вот-вот убьет человека. Пусть и такого же монстра.

Я схватилась за живот, не в силах сдержать стон. А когда открыла глаза, Доменико уже смотрел на мой живот. В крови, в поту, он был поражен увиденным.

В его налитых кровью глазах читалось превосходство. Будущая месть. Доменико что-то задумал и перестал сражаться, хотя мог…

— Твою мать!

Давид матерился страшно. Я покачала головой.

Я ведь не хотела рожать сегодня. Это не моя вина. Срок ставили через две недели.

— Я не виновата, — я тихо заплакала.

Зарычав от безысходности, Давид протащил своего брата к выходу. Я закрыла лицо руками и услышала, как он спустил Доменико с лестницы.

Тот сперва вскрикнул, а пролетом ниже — закряхтел. Жалко, стыдливо.

Если он выживет, он будет мстить.

— Спасибо, — прошептала я.

— За что? — процедил Давид, приближаясь.

Он был в ярости. Хотел избавиться от своего врага, а здесь я — со своими родами.

Невовремя — вот, что читалось на его лице.

— За то, что не убил его.

Я протянула ему телефон и попросила:

— Набери номер. В телефоне она записана как Панина.

Я говорила урывками и дышала все чаще. Замедлиться никак не получалось, я рожала раньше срока.

— Это мой доктор. В телефоне адрес роддома. Отвези меня туда.

Надо было оставаться под присмотром, как говорила Наталья Александровна. Давид вышел на эту квартиру, но не знал о роддоме, там было безопасно. И Доменико не притащился бы следом как животное на кусок мяса.

Но мне нужен был перстень Давида. Я за ним сюда вернулась. Это было важно для меня.

Давид сделал как я попросила, хотя все еще злился на меня за Доменико. Хотелось закричать: «Прости, что я помешала вам», но на это элементарно не было сил. С каждой секундой говорить становилось все тяжелее.

Вспомнились слова Эмина, когда он просил сохранить хотя бы одного ребенка. А я хотела двух. Сохранить. Сейчас даже не посмеешься над его грубостью, кажется, он знал, о чем говорит.

В его мире беременность — это не то, о чем говорят с нежностью. Здесь просчитывают, выносит ли женщина и не убьют ли их раньше срока. Меня сегодня не убили, но Доменико выжил, чтобы вернуться уже за детьми.

— Давид, — я тихо простонала. В салоне авто было до ужаса тесно. Надо было вызвать скорую из роддома, но я боялась ее не дождаться несмотря на то, что за все было уплачено и даже сверх.

— Тихо, моя красивая.

Давид погладил меня по мокрому лицу.

Мне кажется, я теряла сознание, а Давид был до ужаса бледным. Бледным и в крови. Конечно, он переживал… я признала, что дети его.

— Когда они родятся… — я тяжело задышала, — не отнимай их у меня.