Ты мне никто - Элен Блио

Да Винчи уже у носилок. Держит Стаса за руку, я подхожу. Он такой несчастный! Лицо исцарапано, в крови, в грязи… Глаза закрыты.

- Стас…

- Сэл… Синеглазка, я…

- Молчи… тебе не надо разговаривать, наверное. Я… я тебя очень люблю.

- А я тебя… Малыш… Прости меня.

Дальше все быстро. Его грузят в машину. Мужчина, который со мной разговаривал договаривается с бригадой – везут, как я понимаю, к Товию Сергеевичу. Мне очень хочется поехать вместе со Стасом…

- Пожалуйста, я его сестра, сводная. Ег отец – муж моей мамы.

- Сестра, значит… Извините, не положено. Там и места нет.

Закусываю губу, как же так? Мне надо быть с ним!

Данила тянет меня за руку.

- Селена, поехали, я тебя отвезу. В клинику-то тебя пустят.

Пока едем я все время прошу у высших сил помощи. Пожалуйста! Пожалуйста!

Понимаю, что надо позвонить домой.

Набираю маму – они уже в курсе, позвонил руководитель команды. Мама с Виктором тоже едут в клинику.

Телефона мамы Стаса у меня нет.

- Даня, а у тебя нет, случайно номера… Аллы Олеговны?

- Рискнешь ей позвонить?

- Я уверена, что она уже знает, но…

- Не стоит, Сэл, тётя Алла в гневе страшна.

- Я всё-таки попробую…

- Сейчас, на светофоре встанем – скину контакт.

Минут через пять я дрожащим голосом говорю:

- Алло…

Глава 59

Я совсем не помню поездку на «скорой». Как-то всё было муторно, я проваливался в сон, или в забытье, не знаю. Нормально в себя пришёл уже когда увидел дядю Товия.

- Ну, что, орёл, долетался?

- Я не орёл, я коршун.

- Коршун… Ты пока еще чижик-пыжик…

Ухмыляюсь, вспоминая как меня Селена троллила этим чижиком. Обидно было – жесть. Казалось тогда – ненавижу эту маленькую заразу! И ведь знал же, что люблю.

Идиотничал.

Вообще, за это время – сколько там уже прошло? Месяцев восемь-девять? Я здорово успел накосячить. Сейчас самому кажется это таким глупым…

Обиделся мальчик на девочку. Из-за чего?

Нет, сначала обиделся мальчик на папочку. Батя, конечно, тогда не прав был, слова его больно резанули. Но из-за этого отталкивать любимую девушку? Которая реально не виновата ни в чем?

Я же в курсе был, что её мать не сразу с моим отцом сошлась, не побежала за ним… как это девочки любит говорить – тапки роняя…

Да уж.

Подумать о своей жизни время есть. Пока делают рентген, раны обрабатывают. Сломана ключица, нога, слава Богу цела, вывих сильный, ушибы. Ну и ссадины – морду расцарапал уже когда шлем снял, еще и бровь каким-то образом в шлеме ссадило, кровило сильно, плечо, куртка лопнула, ободрался.

Товий говорит, что я в рубашке родился. Могло быть хуже. А так – даже сотрясения нет – шлем спас.

На самом деле, не я же виноват, а тот придурок, который меня прижимал, и влетел в итоге.

Вот ему-то что-то там и резали. Ногу зажало.

А у меня так – ерунда.

Вспоминаю лицо Синеглазки, её слёзы… Нет, не ерунда. Наверное.

Если любимому человеку твои раны причиняют такую боль – это не ерунда.

Не знаю, сколько времени проходит, меня привозят в палату. Товий объясняет, что придется полежать тут, хотя бы пару дней. Выходит, и почти сразу заходит обратно и не один.

- Стас!

Она говорит тихо, словно боится меня побеспокоить.

- Сэл…

- Я… я так испугалась! Так… Прости, - вижу, что моя девочка еле слезы сдерживает. – Прости, я… не буду. Правда, очень испугалась.

- Ты же была там, на гонке? Мне не приснилось?

- Меня Да Винчи привез.

- Он откуда…?

- Не он. Я. Я поняла, что ты на гонку поехал, нашла куда, попросила его отвезти.

- Ясно.

- Ты его не ругай, я бы все равно приехала.

- За что ругать? Лучше ты с ним, чем на такси в такую даль…

- Стас, как ты себя чувствуешь? Там… твои родители. Все переживают.

- А чего их не пустили?