Ты мне никто - Элен Блио

- Товий Сергеевич сказал – сначала я. Они пусть ждут.

- Товий – красава. Респект ему. Сэл… сядь поближе, а?

- Зачем?

- Ну… не знаю… просто…

Ухмыляюсь нагло – вопросики задает, товарищ майор, просто, «следак» из «Глухаря».

- Ты чего смеешься?

- Да так. Как на допросе. Зачем! Малыш, я тебе хочу что-то сказать, на ушко.

- Что? Говори так!

- Не-а… не сядешь – не узнаешь.

Она надувает губы обиженно, но пересаживается со стула на кровать.

- Ближе…

- Еще ближе… ты прямо как удав Каа… - смеется, - Ну, что?

- Еще ближе, - отвечаю тоже смехом, - наклонись!

- Ты, хулиган!

- Не-а… я твой любимый хулиган!

- А есть разница?

- Есть. Я же… твой любимый?

Закусывает губу, наклоняясь к моему лицу.

- Да…

Осторожно кладу ладонь здоровой руки на её шею, притягиваю, двигаться тяжко, конечно, резко все тело заболело, но такие движения все равно в радость.

- Я тебя люблю, очень, малыш, прости меня.

- Я прощу. Только мне было очень страшно.

- Сэл…

- Мне Да Винчи сказал не смотри, а там… там парень на носилках, я думала ты, у него … у него нога, и кость прямо торчит… мне так страшно стало! А потом я тебя увидела, а ты весь в крови…

- Просто бровь, там сосуды, всегда кровит.

- Я понимаю. Но…

- Малыш, я постараюсь больше так тебя не пугать. Ты мне веришь?

- Ты… ты бросишь мотоциклы?

- Я… я что-нибудь придумаю, ладно?

- Ладно.

Она прижимается, укладываясь мне на грудь, больно, дышать тяжело, но я не могу сказать ей, чтобы отодвинулась. Потому что я кайфую.

Я счастлив, потому что у меня есть она.

Прикольно, что я сейчас вспоминаю тот вечер в парке. Если бы у меня наушник не вывалился? Если бы я не услышал её крик? Или забил бы на всё и решил, что проблемы какой-то орущей девицы – не мои проблемы?

Встретились бы мы? Нет, в школе бы, конечно, встретились, но…

Я ведь мог и не обратить внимания?

На такую сладкую малышку…

- Ох, Стас, прости пожалуйста, тебе больно?

- Нормально мне, продолжай. Мне так хорошо. С тобой я быстрее поправлюсь.

- Надо твоих родителей позвать, неудобно…

- Ничего, подождут. Ты… ты еще не сделала самого главного.

- Чего?

- Как же? Поцелуй принцессы, чтобы меня вернуть к жизни. Это обязательно.

- В сказках обычно принцессу целуют, чтобы к жизни вернуть.

- Не те сказки ты читаешь. Ну или… если хочешь, то принцессой буду я.

Мы смеемся, а потом целуемся. Долго. Мне капец как неудобно, больно, но при этом настолько оглушительно хорошо, что я зарываюсь в эти ощущения как в теплое одеяло.

- Так, дети! – шум двери застает врасплох, - надо совесть иметь. Родители уже извелись. Виктор, Алла, заходите!

- Сынок!

Мать заплаканная, сразу выглядит на свой возраст. Но ей в этот момент, кажется, пофигу. Бросается ко мне, Сэл тут же встает, уступая место.

- Мам, все нормально…

Она так горько плачет. Чёрт, мне её дико жалко потому что я понимаю – у неё ведь реально никого, кроме меня. И если бы я… то…

- Мам, не плачь, не надо, все хорошо со мной.

- Я говорила… говорила…

- Алла, ладно тебе, не причитай, - отец подходит, - ну, бывает.

- Это ты во всем виноват! – маман в своем репертуаре, мгновенно входит в образ, - ты потакал этим его жутким желаниям! Мотоциклы! Это же…

- Спокойно, Алла, ты сама врач, знаешь, что нельзя при пациентах, - вмешивает Товий, потому что батя не знает что и сказать.

- Прости, сынок, я не буду, я…

- Мам, ты, главное, не волнуйся, все будет хорошо, обещаю. Ты себя береги, тебе еще внуков воспитывать. – закусываю губу, чтобы не ржать, потому что маман мгновенно выключает истерику и включает шок.

- Каких внуков? Селена? Я чего-то не знаю?