Чужая - Наталья Семенова (2021)

Директор хмыкает и кивает:

— Так-то лучше. А теперь о работе в курятнике. Скажи, Эльвира, тебя чему-нибудь учит эта необходимость?

— Т-труду?

— Здесь нет правильных ответов, — улыбается он. — Не пытайся угадывать, говори, как есть.

— Как есть... — втягиваю я в себя воздух, а затем выдыхаю: — Эта необходимость научила меня тому, что нельзя позволять другим указывать тебе, что делать. Плохо отражается на репутации, — жму я плечами в конце.

— Хороший вывод. Не о репутации, а об указаниях. Расскажешь о том, что тебе указали делать и почему ты согласилась?

Потому что я здесь не под своим именем и испугалась взгляда Громова.

— Я ответственная за уборку помёта, — поджимаю я губы. — И не нравлюсь тому, кто сам себя назначил главным в нашей команде.

— То есть ты согласилась, чтобы ему понравиться?

— Нет! — округляю я глаза, а затем ворчу: — Он вынудил меня согласиться.

— Понятно... И что ты чувствуешь?

— К нему? Ничего я к нему не чувствую! Если только раздражение...

— А к ситуации в целом? — явно сдерживает мужчина снисходительную улыбку.

Чёрт. Громов мне и здесь покоя не даёт. Одни проблемы от него!

Я заставляю себя успокоиться и говорю ровно:

— Я ведь сюда не отдыхать приехала, а исправляться. Вот и исправляюсь.

— Смирилась, выходит?

— Да.

— Понял. А теперь расскажи о своей семье?

Это предложение мне нравится гораздо больше, чем говорить о своих чувствах.

Про родителей Эльвиры я выучила всё назубок, как то единственное стихотворение в девятом классе.

Я вас любил, любовь ещё, быть может... и так далее.

Я расслабляюсь и рассказываю, рассказываю. Игорь Олегович иногда задаёт мне вопросы, часто соглашается с «моим» мнением, слушает внимательно и как будто с интересом. Так и проходит время.

— Что ж, хорошо, — говорит мужчина, когда я, кажется, рассказываю всё, что могла. — Закончим на сегодня. Был очень рад пообщаться с тобой, Эльвира.

— Всё?

— Да, можешь идти.

Я задерживаюсь в коридоре на пару минут, чтобы проанализировать разговор с директором и понять, не накосячила ли с ответами. Кажется, всё прошло нормально. Растерялась, конечно, вначале, но затем взяла себя в руки. Короче, можно выдыхать.

Я улыбаюсь самой себе и направляюсь к лестнице. Интересно, а со Стасом тоже уже закончили или нет?

Заворачиваю за угол и снова цепляюсь взглядом за пианино, которое видно в открытую дверь кабинета. Только на этот раз на нём кто-то играет. Очень неплохо, кстати. Мелодия экспрессивная и завораживающая. Всегда поражалась людям, которые умеют что-то подобное.

Подхожу ближе, чтобы посмотреть на музыканта, да так и открываю рот...

Громов.

Никита Громов — пианист. Музыкант. Талантливый и увлечённый.

С ума сойти!

Я как заворожённая наблюдаю за его пальцами, порхающими по клавишам; за напряжёнными, сильными руками; за играющими на спине мышцами.

Невероятно.

Он — невероятный.

А я... Я перестаю понимать что-либо...

Впрочем, сейчас мне это и не нужно. Сейчас я просто хочу наслаждаться музыкой и тем, что вижу. Потому что... это цепляет. Очень сильно. Так, что нереально отвести глаз. Так, что внутри меня что-то неуловимо меняется.

А следом меняется и мелодия...

По телу прокатывается тревожная волна узнавания.

«In The End»... Linkin Park... Её невозможно не узнать!

Боже, потрясающая песня, и слышать её на пианино... Полный восторг. Как взлететь к звёздам, не меньше.

Что этот парень со мной творит?..

Ближе к куплету мне невыносимо сильно хочется слов, я даже открываю рот, чтобы пропеть их безмолвно, но тут начинает петь сам Громов... Честно? Я едва не съезжаю по стене вниз от нахлынувшего изумления и чувств, что рождает во мне его голос.

— Да ты издеваешься, — выдыхаю я едва слышно.

Но у кого-то слишком чуткий слух. Музыкант же...