Чужая - Наталья Семенова (2021)

— Что? — округляет она глаза, словно реально оскорбилась. — К-как ты смеешь?!

— Сужу по твоему прошлому, — усмехаюсь я. — Думаешь, зря?

— Зря! — Она задевает бедром кресло, смотрит на него так, словно не может понять, как оно здесь оказалось, обходит его и продолжает пятиться, снова подняв глаза на меня: — Ты ничего не знаешь, а потому и судить меня не имеешь права!

— То есть тебе судить Стаса разрешено, а мне тебя — нет?

— Я была неправа, и прощения у него за это уже попросила!

Она наконец упирается спиной в стену, секунду шарит по ней ладонями, и решает двигаться вдоль неё. Смешная. И изворотливая. Что уже надоело, кстати говоря.

В пару широких шагов сокращаю оставшееся между нами расстояние и упираю ладони в стену по обоим сторонам от её плеч. Криво улыбаюсь, разглядывая дурацкие веснушки, и пожимаю плечами:

— Мне тоже не составит труда попросить прощения. При условии, что я ошибся.

— Ошибся, — выдыхает она.

Её плечи понуро опускаются, взгляд тоже гаснет, и в целом, девчонка вдруг становится ещё меньше.

Я хмурюсь, потому что такой она выглядит, как бездомный котёнок, которого хочется пригреть на груди...

Разъярённая кошка в её исполнении куда привычнее и безопаснее для меня.

Сжимаю зубы и через секунду требую:

— Рассказывай.

— Мне... мне нужно знать, как ты поступишь с тем, что я тебе расскажу, — шепчет она, не поднимая глаз.

— Зависит от содержания, — равнодушно бросаю я.

— На кону моё будущее, Ник, — вдруг цедит она, а затем вскидывает лицо и цепляется пальцами в мою майку в районе груди: — Важно, чтобы ты никому и ничего не рассказал, понимаешь?

Её взгляд снова пылает, что доставляет мне странное удовольствие.

— Я тебе не доверяю, по понятным причинам, — говорю я ровно. — Так что посмотрим.

— Какой же ты... — рычит она. — Я не позволю решать мою судьбу парню, у которого всё есть! Который и не знает, что такое нужда или безысходность!

— Уверена, что я не знаю, что это такое? — тоже выхожу я из себя. — Я мешки таскал на своём горбу, чтобы заработать те деньги, что вы у меня забрали! Неделю не мог играть из-за мозолей!

— Ты... Ч-что? — вытягивается её лицо. — Сам... те деньги...

Медовые глаза наполняются слезами, что сбивает меня с толку, она втягивает в себя воздух и прячет лицо в ладонях:

— Боже! Я... Мне так жаль... Прости, меня, пожалуйста...

И тут девчонка, имя которой я так и не знаю, совсем обескураживает меня тем, что скатывается по стене на пол и беззвучно ревёт...

Я смотрю на её вздрагивающие плечи и не могу понять: всерьёз она жалеет о том, что сделала, или так хорошо играет раскаяние?

Присаживаюсь сбоку от неё, опираясь затылком в стену, и жду, пока она успокоится. Что бы она не предпринимала, я не уйду отсюда без ответов.

— Я... — через минут пять отнимает она руки от лица и сморит на меня заплаканными глазами, — Я как... увид-ела те-бя... хот-ела изви-ниться... Об-яснить... Но не мог-ла... Я... я всё вер-ну, обе... обе-щаю!

Наблюдаю за тем, как она, шмыгая носом, вытирает слёзы с глаз, часто дышит и пытается успокоится.

Кто она? С этой ли планеты? Почему рядом с ней меня бросает из крайности в крайность? От желания придушить до желания притянуть к себе и обнять, например? Почему меня бесит её непосредственность в общении со Стасом? Почему нравится смотреть, как в медовых глазах разгорается пламя? И наконец почему я сейчас готов забить на то, что случилось в прошлом?

— Обойдусь, — бросаю я в итоге. — Но раз хотела объяснить — объясняй.

Взгляд девчонки стекленеет, она подтягивает ноги к груди, обнимает их и тихо рассказывает:

— Я никогда раньше так не поступала, честно, но тогда мне срочно были нужны деньги. Я бы просто не успела вовремя заработать нужную сумму... Мне стыдно это признавать, но ты казался идеальным вариантом. Я... я и подумать не могла, что ты зарабатываешь сам...