Чужая - Наталья Семенова (2021)

Я пристраиваюсь рядом:

— С денниками покончено?

— По крайней мере, на сегодня, — хмуриться девчонка. — Иду принять душ... Впереди ждёт наказание за лошадь, если ты забыл. Возможно, навоз — это моя судьба, и ты был в какой-то степени прав, называя меня...

Я резко обхватываю её плечи и прижимаю спиной к стене. Слышу смешки малолеток, снующих по лестнице. Плевать. Смотрю в широко распахнутые глаза Евы, затем перевожу взгляд на её губы, вкус которых со вчерашнего дня не даёт мне покоя. Она вся целиком уже давно не даёт мне покоя. Словно я его заслуживаю.

— Ник...

Не сейчас, Ева. Только не сейчас.

Я набрасываюсь на её губы, словно голодный зверь. Целую её яростно и жадно, вынуждая открыться мне навстречу. Так нужно. Мне. Здесь и сейчас. Я не слежу за её реакцией, мне нет никакого дела до того, что я с ней груб. Что без разрешения забираю себе её, возможно, первый поцелуй.

Будут и другие, Ев. Я умею быть чутким и ласковым, вот увидишь.

Но сейчас позволь мне побыть эгоистом. Выпить твоё дыхание: по глотку, до дна; забыться в огне твоих губ и запомнить каждую нотку их вкуса.

Ты сводишь меня с ума. Ты тогда украла не только мои деньги и телефон, но и моё сознание.

Простить тебя за это?

А себя я могу простить за то, что натворил? Не важно сейчас или тогда, могу? Придётся?

Чёрта с два!

Я отрываюсь от губ Евы, прижимаюсь к её лбу своим, с силой жмурюсь, чтобы выдохнуть на пределе сбившегося дыхания:

— Прости.

Отпускаю её и ухожу.

Глава 18. Никита

Ужин я пропускаю, как и командное собрание после него.

На душе паршиво после разговора с Жевновым. Хочу не думать о нём, не прокручивать в голове весь наш диалог снова и снова, но раз за разом ловлю себя именно на этом.

Ещё и Ева...

Что она думает о моей наглости? О том, что я сбежал как последний трус?

Прости?

Умнее ничего не мог придумать?

Баран.

Я сжимаю зубы и с силой бью кулаком о матрас. Чёртов Жевнов! Должен он был спросить, видите ли! А мне теперь, что делать с этими грёбаными вопросами?!

Нужно проветриться.

Я поднимаюсь с кровати одновременно с тем, как в комнату входит Стас.

— У тебя всё нормально? — спрашивает он. — Девчонки переживают...

— Что, даже Е... эля?

— Вслух она ничего не говорила, — усмехается Безруков, — но по глазам было видно, что и она... Вы... реально целовались?

Я сужаю на него глаза и вновь опускаюсь на кровать:

— С чего ты это взял?

Не верю, что сама Ева могла с ним поделиться таким...

Стас проходит к своей пастели и тоже садится:

— Оксана на ужине пыталась выведать у Эли, что между вами. Говорит, они с Таней видели, как вы того...

— И ты ревнуешь?

— Я? — искренне удивляется он. — Элька классная, я серьёзно тащусь от неё, но вот уже как полгода моё сердце прочно занято другой...

— Так у тебя есть девушка, — киваю я, поражаясь тому облегчению, что чувствую после его слов.

Выходит, ревновал я сам.

— А у тебя? — сдвигает Стас брови, становясь непривычно серьёзным. — Я к тому, что вы сначала не терпите друг друга, а затем целуетесь. Понятно, что и следовало ожидать что-то подобное, но Эля... Ты мне тоже нравишься, не подумай, но...

— Нет, — перебиваю я его. — У меня нет девушки.

— Но ты же не назло? — не отстаёт он. — Не для того, чтобы её обидеть?

— Она мне нравится.

— Да, это само собой, — часто кивает он. — Ты ей тоже нравишься... Короче, — вдруг подскакивает он на ноги, словно запутался в собственных мыслях и решил их оставить как есть. — Пошли, что ли, в бильярд сыграем?

Бильярд... Сейчас мне точно не до него, но выйти из комнаты хочется... Хочется найти Еву и поговорить с ней. И неважно о чём.

— А где сейчас Эля, знаешь? — тоже поднимаюсь я на ноги.

— Почитать хотела, — жмёт Стас плечами, направляясь к двери.