— Я на месте, и у меня все хорошо, — говорю жизнерадостно, как только мама отвечает на мой звонок. За моей спиной шум и возня тринадцати человек. Звенит посуда, раздается женский смех. — Хоть у кого-то в нашей семье все хорошо, — радуется она. — Почему ты у меня такая умница? — Потому что, когда ты была беременна мной, — предполагаю, — ты не каталась на “банане”. — То есть, твоя сестра пьет мою кровь, потому что ее тряхнуло в животе? — фыркает мама. — Ага, — улыбаюсь. — У-у-у… у вас там весело, — реагирует она на очередной гитарный аккорд, который ударяет мне в спину. — Эм… да… — оборачиваюсь. — Ладно, я пойду. — Только не напивайся, — просит мама. — Фу… — говорю ей. — Я все еще помню твой выпускной, — настаивает она. — Да уж… — бормочу. — Такое никогда не забыть. Положив трубку, кладу телефон в задний карман своих джинсов и, плюнув на все, подхожу к Лексу. Сидя на кресле рядом с диваном, он сосредоточенно берет очередное барре на своей игрушке. — Можно мне? — киваю на гитару у него в руках. Подняв лицо, смотрит на меня удивленно. — Да-а-а-а?.. — тянет, то ли отвечая на мой вопрос, то ли задавая вопрос себе. Я играла на таких. Правда, всего пару раз, но все же. Видя, что я не прикалываюсь, он все же встает и передает мне гитару, помогая набросить на плечо ремень. — Нет… — отвергаю предложенный им крошечный треугольник медиатора. Попробовав струны, чуть уменьшаю громкость, покрутив регуляторы на корпусе инструмента, и штука действительно крутая, потому что у нас с ней все складывается с первого раза. Я не парюсь, потому что играть хуже Лекса невозможно, поэтому мои пальцы без раскачки ударяют по струнам и воздух взрывает хитовая мелодия очень популярной американской рок-группы. За моей спиной раздается свист и улюлюканье. Улыбаюсь. Лекс наблюдает за мной, одобрительно качая головой и улыбаясь мне в ответ. Когда разворачиваюсь вокруг своей оси, вижу Влада, который хлопает в ладоши и смеется. То же самое делают все остальные парни, кроме того, который смотрит на меня через плечо без каких-нибудь признаков бурного веселья. Когда наши глаза на секунду сталкиваются, я убегаю от этого контакта, как трусливая задница. Больше я ни на кого не смотрю, только на свои руки, понимая, что если до этого момента мое присутствие среди гостей кто-то мог не заметить, то теперь его заметили все. Я не собиралась прятаться, но и в глаза лезть тоже. — Круто, — усмехается парень, когда возвращаю ему гитару. — Отличный инструмент, — делаю чистосердечный комплимент его покупке. — Да-а-а! — радуется он. — Ну, крутая же, согласись. — Угу… — Каринка, дашь мне сольный концерт? — окликает меня чей-то голос. — Это моя девочка, Сокол! — отвечает ему Влад. — Отвали. Пока иду к нему, замечаю в дверном проеме Лену в компании одной из брендовых девиц. У обеих на губах кислые усмешки, которые игнорирую. Это помогает расслабиться, но не помогает затолкать в себя хотя бы один кусок шашлыка, когда мы все-таки рассаживаемся за обеденным столом. Мои глаза то и дело натыкаются на запеченную в фольге рыбу, которую в количестве четырех штук выложили на большую прямоугольную тарелку. Пока разговор вертится вокруг заграничных поездок на отдых, предпочитаю стать невидимкой и смотреть в свою тарелку. Не потому, что эта тема — мое слабое место, а потому что не хочу смотреть на то, как брат моего парня обжимается со своей девушкой в двух метрах правее. Она сидит на его коленях, обняв руками за шею и пристроив на его груди голову. Гоняя по тарелке шампиньон, я пытаюсь просто развидеть эту картину к чертям собачьим и сосредоточиться на том, что происходит вокруг меня, но, то и дело, воскрешаю в памяти ее умиротворенное миловидное лицо на его груди, а его ладонь по-хозяйски лежит на ее бедре. Будто он для нее самая необходимая вещь на свете, и самая надежная. Вполне возможно, так и есть. За все это время она не издала ни единого звука. Может, он и разговаривает вместо нее? Какая же я сука… Это не мое дело. Не мое. Не мое. Не мое. — Дэн, ты когда свой дом достроишь? — раздается вопрос с противоположного конца стола. — Летом, — слышу короткий ответ. — У-у-у, — тянет один из парней. — На новоселье позовете? Че там обычно дарят? Может, кота? Все угорают от этой шутки, а я прокалываю свой шампиньон вилкой, прокручивая в голове его постановку. Он спросил во множественном числе. Дом, строительством которого завалена вся лента новостей брата моего парня, он строит для себя и… своей девушки. Я была права. У их будущих детей уже есть имена. Это не мое дело. — Попробуй, — отвечает Денис со смехом. — Лучше щенка… — произносит тихий женский голос. Поднимаю глаза, глядя на девушку Фролова старшего. — Щенка? — переспрашивает он, опустив на нее глаза. — Угу, — улыбается она. — Ника, заметано! — объявляет парень. — Я взял на карандаш! Ее зовут Ника. От всего этого у меня начинается изжога и хочется убраться отсюда подальше. — Че, может, на квадриках покатаемся? — подает идею Влад, и я перевожу на него глаза. — Только если Каринка че-нить еще сыграет, — смеется Лекс. — Легко… — улыбаюсь я парню. — А че, можно и на квадриках, — отзывается кто-то. — Какие, нахрен, квадрики? — вклинивается в этот треп голос, от которого у меня внутри вибрирует. — Вы все упитые, как один. — Мы у тебя че, разрешения должны спросить? — со злым раздражением спрашивает Влад своего брата. — Я не МЧС, чтобы разрешения выдавать, — смотрит на него тот. — Но никаких квадроциклов сегодня не будет. Мозги ваши соскребать с асфальта, у меня желания нет, так что проехали. — Тебя никто не просит, — рычит Влад. — Мои мозги — моя забота. Его агрессия напрягает меня. Он завелся так, что я кожей это чувствую, а когда на него смотрю, вижу горящую в глазах злость. — Остынь, — бросает ему в ответ брат. — Иди в бассейн, окунись, если подгорает. — Отвали. — Уи-и-и-и! — раздается над столом радостный писк длинноногой брюнетки. — Предлагаю переехать в бассейн! — Скажи, что ты сегодня без лифчика, — усмехается сидящий рядом с ней парень. — Обойдешься! — мурлычет та. — Я «за»! — объявляет вторая девица. Вскочив на ноги, она хватается за края своего свитера и стягивает его через голову, оставаясь в лифчике и шелковой майке на бретельках. Швырнув свитер в лицо одного из парней, хватает со стола бутылку вина и объявляет, прежде чем хлебнуть из горлышка: — На, Соколов, слюни будешь за собой подтирать! Столовая взрывается хохотом, после чего от своей толстовки избавляется тот самый Соколов. Его торс безволосый и отлично вылепленный, и свою кофту он бросает на стул, обещая: — Беги, Алина. Через секунду вокруг меня начинается вакханалия, потому что с гоготом народ раздевается прямо на ходу. Прихватив с собой бокалы и шампанское, они гурьбой устремляются вслед за теми двумя, оставляя на полу и мебели свои шмотки… — Пошли, — Влад тянет меня за локоть, заставляя встать.