Мне нравится на него смотреть. Всегда, чем бы он ни занимался. А смотреть, как курит, люблю вдвойне. Наверное, потому что он делает это жутко брутально. Белесый дым скользит по его губам, слегка путаясь в густой щетине, скатывается по волевому подбородку и рассеивается в воздухе, будто утренний туман. В такие мгновения Антон особенно красив. Сдержанной суровой красотой, которой обладают единицы и которая сводит женщин с ума. Возможно, не всех, но меня абсолютно точно.

А еще курение является доказательством того, что Пеплов – просто человек и никакие человеческие слабости ему не чужды. Знаю, это вроде как само собой разумеющееся, но, если честно, порой он кажется мне какой-то супермашиной. С совершенным процессором и полным отсутствием чувств.

– Что это такое? – любопытствую я, потому что самокрутка в руках Антона совсем не похожа на обычную сигарету и пахнет как-то иначе.

– Анаша, – отзывается Рей, пьяно мне улыбаясь. – Затянешься?

– Не затянется, – отвечает Антон, не дав мне даже рта раскрыть.

– А че такого, Пепел? Пусть попробует, – удивляется блондин. – Хорошая же трава, качественная.

– Я сказал, нет, – повторяет он, кидая на друга короткий, но многозначительный взгляд.

– Пиздец ты папашка, – смеется Рей, а потом, обращаясь ко мне, добавляет. – Сорян, принцесса, биг босс не велит.

– Почему мне нельзя попробовать? – слегка обиженно интересуюсь я. – Ты ведь сам куришь…

Не то чтобы я сильно жаждала попробовать травку… Но все же возможность самостоятельного выбора хотелось бы оставить за собой.

– Маленькая еще потому что, – просто отвечает он, и я вижу, как на его щеке появляется обожаемая мной ямочка.

Когда Антон улыбается, я не могу на него обижаться. И злится тоже не могу. В конце концов, он ведь о моем здоровье печется.

– Маленькая? – оживляется Денис. – А сколько ей?

– Девятнадцать, – говорит Пеплов, медленно поглаживая меня по попе.

– Ништяк, – тянет блондин, откидываясь на спинку дивана. – Самый кайфовый возраст… Помнишь, наши девятнадцать, Пепел?

– Предпочел бы не вспоминать, – усмехается он, тонкой струйкой выпуская дым наружу.

– Почему? – вклиниваюсь я.

Прошлое Антона меня очень интересует.

– Много, о чем жалею, – коротко поясняет он.

Мне дико любопытно, о чем именно Пеплов жалеет. О поступках, о словах или, может быть, о несбывшейся любви? Но по нему видно, что развивать эту тему дальше он не намерен, поэтому мне приходится проглотить переполняющие меня вопросы.

– А я ни о чем не жалею, – философски заявляет Рей. – Ну, то есть жалею, конечно… Но, если бы не мои чудовищные ошибки, у меня не было бы дочери. Во всем нужно искать плюсы, верно?

– У тебя есть дочь?! – чуть не подпрыгнув на коленях у Пеплова, переспрашиваю я.

В моем понимании Рей и отцовство – это две параллельные вселенные. Они вообще не должны пересекаться, это противоестественно. Такие парни, как он, обычно только и делают, что тусуются ночами напролет, клеят девчонок и прожигают жизнь в клубах. Когда он умудрился завести ребенка?

– Есть, – не без гордости подтверждает Денис. – Миланкой зовут.

– А ее мать? Вы… Вы вместе? – не унимаюсь я, потому что Рей, в отличие от Пеплова, выглядит более расположенным к диалогу.

– Не, – на глазах мрачнеет он. – Не вместе, давно уже… Долгая история, короче.

Ну здорово, и этот закрылся. Что ж все какие таинственные?

– А пошлите танцевать? – Денис вскакивает на ноги, стряхивая меланхолию.

У этого парня слишком много энергии. И он явно не знает, куда ее выплеснуть.

– Ты пойдешь? – поворачиваюсь к Антону.

– Я не танцую, – мотает головой он.

– Тогда я тоже пас, – перевожу взгляд на Рея.