Под кожей - Кайла Стоун

— Я понимаю, что сейчас для тебя очень трудное время, — произносит детектив Оконджо. — Но будет очень полезно, если ты поможешь нам установить хронологию событий. Можешь рассказать, что и когда ты делала сегодня? Посещала школу?

Каким-то образом мне удается кивнуть.

— А что ты делала после того, как занятия закончились? Ты вернулась домой? — спрашивает детектив Хенриксен, ее ручка занесена над блокнотом со спиральным переплетом.

Арианна говорит прежде, чем у меня появляется шанс.

— Она пришла ко мне домой. Сидни была со мной.

Глава 26

Дни после стрельбы превратились в серое пятно. И снова Арианна спасла меня. Следующую неделю я провела у нее дома. Я свернулась калачиком на ее полу в куче одеял и подушек из гусиного пуха. Я не могла перестать дрожать. Я дрожу весь день и всю ночь напролет. Холод пробирает до костей.

В моей голове все время раздается выстрел из пистолета, разбивая мой череп на осколки, такой невозможно громкий, невозможно окончательный. Я теряю сознание, меня мучают кошмары. Я просыпаюсь, дрожа, обливаясь потом, рот сжимается от крика. Мне кажется, что я умираю. Ощущение мучительного давления, словно сто кирпичей, положенных один на другой на мою грудь, медленно сминают грудную клетку. Все сжалось, расплющилось, сгустилось в один удар сердца, боль проникает в каждую вену и артерию. Все болит.

Мой бодрствующий разум — это рычание паники, страха, вины, ужаса и тоски. Я хочу увидеть своих братьев. Я даже хочу к маме, но мысль о ней вызывает у меня спутанный, беспорядочный клубок эмоций, с которыми непонятно что делать. Даже когда Арианна рядом со мной, я чувствую себя более одиноким, чем когда-либо. Я снова как маленький ребенок больше всего на свете хочу, чтобы мама укутала меня в свои надежные, теплые объятия и сказала, что теперь все в порядке, все будет хорошо. Я тоскую по тому, что едва могу вспомнить, если оно вообще у меня было.

Я не отвечаю на сообщения и звонки и не смотрю на свой телефон. Я знаю, что большинство из них от Лукаса. Но я просто не могу. Я не хожу в школу. Мысль о том, чтобы выдержать все вопросы, жалостливые взгляды, приглушенный шепот и отведенные глаза, слишком невыносима. Доктор Янг получает от учителей задания, которые Арианна приносит мне домой целыми стопками. Я к ним не прикасалась. Она говорит, что Лукас спрашивает обо мне. Все спрашивают обо мне, как будто я их вообще когда-то волновала.

Арианна каждый раз готовит мне еду. Аутентичные колумбийские блюда, такие как суп из канареечной фасоли и чоризо, шарики из юкки с начинкой из сыра, колумбийские подорожники с томатным и луковым чатни. Она готовит мне салаты из рукколы с засахаренными грецкими орехами, сушеной клюквой и раскрошенным сыром фета, лепешки, испеченные вручную со сливочным белым соусом, шпинатом и орегано, и легкий пенистый заварной крем, который прилипает к моим губам. Я ем, ем и ем, хотя почти ничего не чувствую. Арианна наблюдает за мной обеспокоенными глазами. Я говорю ей, чтобы она тоже ела. Она осторожно откусывает крошечные кусочки.

Дни сливаются воедино. Я все жду, когда проснусь от этого кошмара, но так и не просыпаюсь.

Глава 27

Уже несколько дней я понятия не имею, что происходит. Знаю только, что маме назначили государственного защитника, так как у нас нет денег. Он никогда не звонит. Это подруга детского омбудсмена, Мишель или Микаэла, или что-то в этом роде, звонит мне, чтобы сказать, что маме предъявили обвинение.

Общественный защитник настаивал на низкой сумме залога. Я не знаю, пятьсот тысяч — это мало или нет, но мы не могли внести и одного процента от этой суммы, не говоря уже о той безумной сумме, которую потребовал бы залог.

— И что дальше? — спрашиваю я у нее, крутя кольца на пальцах снова и снова.