Под кожей - Кайла Стоун

— Я не знаю. Этот глупый адвокат не отвечает на мои звонки. Было судебное заседание, мама признала себя виновной, но я не знаю, что будет дальше. — У них нет причин предполагать, что произошло что-то, помимо того, что сказала моя мать. Только Аарон может сказать другое. По моему телу проходит мелкая дрожь. Я все еще держу в руках Рэтти. Я усаживаю его к себе на колени, складываю руки на столе и опускаю голову на ладони.

— Ты можешь… ну, ты можешь навещать свою маму? В тюрьме?

Я представляю ее, скорчившуюся на жесткой скамье, одетую в оранжевую или полосатую, или какую-нибудь другую тюремную одежду, которую ее заставляют носить.

— Я не хочу ее навещать.

Арианна на мгновение замолкает. Микроволновка гудит.

— Но разве ты не хочешь повидать свою мать?

Я опускаю голову.

— Нет, — говорю я столешнице.

— Почему?

— Потому что она дерьмовая мать, вот почему.

— Ну, она идет в тюрьму ради тебя. Она явно тебя любит.

— Любит? — Я не могу сдержать горечь в своем голосе. — Она опоздала на восемнадцать лет.

Стул скрипит о линолеум, когда Арианна садится.

— Сидни… Твоя мама… Я уверена, если бы она знала, все сложилось бы по-другому.

Я фыркнула.

— Возможно в твоей идеальной жизни.

— Просто… она не знала. Я имею в виду… так ведь? — Ни одна мать не допустит этого — вот слова, которые она не произносит.

Микроволновка пищит.

— Она знала, — шепчу я, когда тяжесть знания, с которым пришлось жить долгие годы, вдавливает мое тело в пол.

Арианна достает кружки, насыпает шоколад, возвращает кружки на стол. Никто из нас не прикасается к ним.

— Пожалуйста, прости меня за эти слова, но ты абсолютно уверена? Откуда ты знаешь?

— Потому что я ей рассказала.

Тело Арианны напряглось.

— Что?

— Она сказала… она сказала, что я его соблазнила. — Слова на вкус как смерть на моем языке

— Ох, Сидни.

Стыд переполняет меня.

— Не говори, что тебе жаль. Не смей. Мне не нужна твоя жалость.

Арианна вздыхает.

— Это не жалость. Это называется забота о другом человеке.

Я заставляю себя дышать. Впиваюсь пальцами в мохнатую шерсть Рэтти. Она права. Я знаю, что она права. Я могу ей доверять. С ночи пляжной вечеринки Арианна доказывала это сотни раз. Она не заслуживает моей постоянной подозрительности, всех моих острых углов.

— Ладно. Неважно. Разве ты не собираешься пить свой горячий шоколад?

Мы обе знаем, что она не собирается к нему прикасаться.

Наступает долгое молчание.

— Тогда почему так? Почему она ради тебя идет на такое?

Из темноты выпрыгивают «возможные варианты» и терзают мой разум. Это то, с чем я боролась последнюю неделю. Монстр, затаившийся в ожидании. Где-то здесь есть уловка, ловушка, западня. Я просто не знаю, где она. Не могу понять. Мама не манипулятор как Фрэнк. Так какова ее конечная цель?

— Я не знаю. Я не могу об этом думать. Не сейчас.

Звонит мой телефон. И мы обе подпрыгиваем.

Я тянусь к телефону.

— Алло?

— Алло? — произносит грудной женский голос. — Я пытаюсь связаться с Сидни Шоу.

— Что вы хотите?

— Ох. Привет, Сидни. Это Эллен. Элли. Твоя тетя Элли. Ты помнишь меня?

Я моргнула.

— Я помню тебя, думаю. Ма часто говорила о тебе.

— Правда? Ну. Это хорошо. Как ты? Ты в порядке? То есть, не обращай внимания. Конечно, ты не можешь быть в порядке. Я собиралась позвонить тебе с тех пор, как услышала… — Она прочистила горло.

Я смотрю на Арианну. Арианна поднимает брови.

— В любом случае, — продолжает тетя. — Я понимаю, что это должно быть неловко для тебя. Конечно, я нечасто появлялась в вашем доме, да и вообще не появлялась. Ты меня не знаешь, но я твоя семья. Женщина из социальной службы позвонила, чтобы рассказать мне, что случилось. Я просто… это ужасно. Я хочу помочь. Я заказала билет на пятницу.

— Ты прилетишь сюда?