Насколько больно? - Евсения Медведева

— С самого утра мечтаю о прогулке… — его шепот разбудил мурашки, отчего еще сильнее пересохло горло.

— Не поздно для прогулок? — о Боже! Что я говорю! Увези меня отсюда. Скорее.

— Давай сбежим, пока меня не увидели? — Никита не стал дожидаться моего ответа и быстро повел в сторону парковки. Не включая фар, он выехал с территории ресторана, помахав кулаком парковщику, который подмигнул в ответ и закрыл за нами ворота.

— Куда мы едем? Я думала, что мы говорим о прогулке… — после того, как фары были включены, я поняла, что мы быстро покидаем территорию поселка.

— Ты слишком легко одета для прогулок, — он мельком взглянул на мою легкую шелковую рубашку, в вырезе которой виднелась грудь, на секунду мне показалось, что на его лице заиграло бешенство. — Напиши Кире, что устала и уже дома, спишь. Ей незачем волноваться.

— Но Макс же нас видел? — я стала писать сообщение.

— О! Этот козел ничего не скажет, он не упустит момента, чтобы поиздеваться надо мной. Он давно ищет повода… Но я слишком идеален.

Его самодовольный тон рассмешил меня.

— Куда мы едем? — Никита свернул в сторону дома Влада, но перед переулком съехал на лесную тропинку, вдоль озера.

— Увидишь! — он взял меня за руку и притянул к своим губам, а потом Никита с пульта открыл большие кованые ворота, и я поняла, что он привез меня к себе на участок. — Выходи.

Я вышла, жалея, что надела шпильки, каблуки которых проваливались в гравий, но Никита подхватил меня и с легкостью забросил на плечо, а другой рукой достал из багажника огромный пакет.

— Ты что, спланировал мое похищение?

— О нет, это импровизация… — он так ловко что-то делал одной рукой, а вторая по-хозяйски лежала на моей попе.

Его пальцы довольно сильно впивались в нежную кожу, но вместо боли по телу расплылась волна возбуждения, а изо рта вырвался непроизвольный стон. Никита замер и стал медленно опускать меня на землю… В отблеске луны его глаза сверкали, а на лбу выделялась бешено пульсирующая вена. Он резко притянул меня к себе, впиваясь губами. В мгновение ока мы очутились на земле, вернее на покрывале, которое было расстелено.

— Сиди и не шевелись! — Никита снова ушел к машине.

Как хорошо, что темнота скрывала румянец на моих щеках. Боже! Я бы отдала многое, чтобы он продолжал прикасаться ко мне. Чтобы его серые глаза и дальше обволакивали меня своим густым туманом. Я сбросила туфли и пошла к воде, стараясь успокоиться. Ноги почти не слушались. Не понимала, что со мной происходит.

К своим неполным девятнадцати годам я не знала мужчин. Не могла никого подпустить к себе. Девчонки из интерната по ночам шушукались, познав яркость отношений с мужчиной. А я затыкала уши и пряталась. Потому что не верила. Лично в моей жизни они оставляли лишь негатив и проблемы.

Слышала, что можно хотеть до боли. Но вот так… Теряя дыхание, переставая контролировать собственное тело, мысли и движение рук… чтобы пульс начинал отбивать ритм незнакомой песни, лишь от его взгляда… Я брызнула на лицо холодной водой, чтобы хоть как-то прийти в себя. Никита ходил по тропинке туда-сюда, разговаривая с кем-то по телефону. Его голос был довольно громким, а жестикуляция резкой. Я встала, на ходу скидывая с себя одежду. Увидев меня, Никита округлил глаза и замер, стараясь прочистить горло.

— Марат, ты же понимаешь, что тянуть с решением довольно непрофессионально, это твое счастье, что Горов в отпуске, иначе бы… — я подошла к нему настолько близко, чтобы в тусклом свете габаритных огней машины, он прекрасно мог видеть меня.