Если завтра случится - Анна Джолос (2023)

Устанавив горящую свечу на чудом уцелевшее блюдце, принимаюсь за уборку, решив навести порядок. Складываю крупный мусор в пакет. Мелкий — заметаю веником на совок.

А животина-то оказалась прожорливой. Всё сточила. Печенье, хлебцы и даже пряники.

Услышав шорох, замираю.

Где-то тут, падла?

Ну ничё, либо кот поймает. Либо свидание с мышеловкой организуем. А то лежит пылится в коробке. Натыкался на неё, когда искал детали для генератора.

— Дань…

— Да, — отставляю веник и совок к стене. Подхожу к двери.

— Можешь… дать мне вещи? — просит неохотно. — Они в шкафу.

Направляюсь по заданному маршруту. Распахнув створку, громко матерюсь, потому что из шкафа выпрыгивает та самая крыса. Чтоб её.

Довольно большая, надо сказать.

— Звездец, — смотрю ей вслед. Втопила резво, ушуршав в сторону коридора.

Делаю глубокий вдох и выдох. Снимаю с полки стопку вещей и тащу их Насте.

— Держи, — приоткрываю дверь и не глядя протягиваю ей. Однако она не спешит их забрать, и это настораживает.

Наплевав на этикет, заглядываю спальню.

— Что такое?

— Голова кружится.

Настя, завёрнутая в полотенце, сидит на кровати, не до конца застеленной новым комплектом постельного белья.

Зачем менять сейчас?

— Давай, лучше я, — вызываюсь ей помочь.

Кивает, шмыгая носом. Судя по всему, плачет.

— Ты…

Собираюсь как-то приободрить, но вдруг слышу, как урчит её живот.

— Сколько не ела? — интересуюсь, наблюдая за тем, как она медленно пересаживается на стул. — Погоди, только не говори, что сидела тут из-за крысы и…

— Три дня, — отзывается тихо.

— Ты че, Насть! Разве так можно? — офигеваю от услышанного.

— Мне было страшно, — обнимает себя руками.

Замёрзла.

— Это блин не повод, — снимаю с себя худи и накидываю на неё. Ещё не хватало, чтобы опять простыла.

Лезу в пакет, достаю продукты и на скорую руку варганю бутерброд с колбасой.

— Мииу…

— Заткнись пока, — обращаюсь к наглому гостю, отдавая бутерброд Насте.

— Спасибо.

— Кроме головной боли беспокоит что-нибудь ещё? — иду возится с пододеяльником. Терпеть это не могу, но у девчонки сил нет точно. Сама бы она сейчас ни за что не справилась.

— Жуткая слабость. Хочется спать. Даня… Крыса, она, там ещё? — её передёргивает при одном лишь упоминании о представителе семейства грызунов.

— Пока да, но ты не переживай, мы её устраним, — трясу одеяло, как учила Михална, наш педагог-воспитатель.

Бессмысленная война с советским постельным бельём, почему-то дико пахнущим земляничным мылом, длится ещё минут пять, в течение которых девчонка не произносит ни звука.

— Готово, — поворачиваюсь к ней и натыкаюсь на внимательный взгляд. — Чего?

— Почему ты исчез тогда? — задаёт вопрос, который уже звучал. Перед её приступом. — Мы ведь… так хорошо дружили, — смотрит на меня с грустью.

Всё-таки да, получается, что она совсем не помнит того, о чём я ей рассказывал.

Может, и к лучшему?

— Надо поговорить, — хотел дать ей небольшую передышку, но времени у нас не так чтобы много. Тянуть нельзя. — Скажи, насколько плохо ты себя чувствуешь по шкале от одного до десяти? Где десять — это очень плохо.

Она хмурится.

— Идти можешь?

— Куда? — шепчет одними губами.

— Наверх, Насть.

— Наверх? — явно не верит.

— Да. Я хочу, чтобы ты вернулась домой…

Глава 17

Настя

Я не верю в происходящее, но, похоже, Даня совсем не шутит. По крайней мере, на его лице нет и тени сомнения, когда он повторно произносит неожиданные для меня слова.

«Я хочу, чтобы ты вернулась домой».

Что это? Проснувшаяся совесть? Или результат его испуга? Затрудняюсь ответить на этот вопрос. Я ведь и сама в ужасе, потому что совершенно не понимаю, что со мной произошло и почему.