Если завтра случится - Анна Джолос (2023)

Тяжело дыша, открываю глаза, потому что снова слышу это. Настя плачет. Тихо-тихо, однако в образовавшейся тишине этот звук режет не только слух, но и сердце.

— Выпей, — протягивает мне кружку с водой, и я жадно приникаю к ней разбитыми губами. Жажда замучила.

— Дань, пойдём в комнату, тебе нужно лечь, — предлагает, зябко поёжившись.

Замёрзла.

Сколько сидит тут со мной? Давно?

— Долго… я был в отключке?

— Не знаю. Я… Я… Я чуть было не решила, что ты умер.

Честно говоря, в какой-то момент мне показалось, что Егор на такой исход и рассчитывает. В моей жизни бывало всякое. Случались и ожесточённые драки, но вот пожалуй, даже враги не проявляли подобную жестокость. Могу понять его злость, но оправдать и принять его ярость — нет.

— Дань…

Продышавшись, поднимаюсь, опираясь ладонью о стену.

— Аккуратно. Обопрись на меня второй рукой, — вытирает рукавом свитера мокрое от слёз лицо.

— Не надо, я дойду, — отказываюсь от её помощи. Ну куда ей тащить меня? Она сама всё ещё слаба после произошедшего с ней приступа.

Медленно, но добираюсь-таки до маленькой комнаты, которую мы с Настей попытались сегодня покинуть.

— Присядь, я сейчас принесу аптечку, — направляется в душевую. Хлопает дверцами шкафчика, а я приземляюсь на кровать и, завалившись на подушку, испускаю сдавленный стон.

Капец, как болит правый бок.

— Сейчас, — Настя, вернувшаяся в комнату, садится рядом со мной, придвигает стул и ставит на него тарелку со свечой, установленной в банку. — У тебя всё лицо в крови, Дань, — непроизвольно морщится, внимательно меня разглядывая.

Я в свою очередь, замечаю потемневший синяк на её скуле, и нутро словно кипятком ошпаривают. Вспоминаю, что Егор посмел ударить её, и такая злость лютая берёт! Ладно я, но она…

Отец не учил нас этому. Он всегда говорил, что мужчина, поднявший руку на женщину, — не мужчина, а жалкое его подобие. И я с ним абсолютно согласен.

— Наверное, будет щипать, Дань, — предупреждает, смачивая тканевый бинт перекисью, купленной мною в аптеке на всякий пожарный.

Кто ж знал, что этот «пожарный» будет выглядеть именно так.

— Больно?

— Нет.

— Нос распух, — констатирует, наклонившись ближе ко мне. — Что, если там перелом? — хмурит брови.

— Вроде нет.

— Вроде? Ты не врач, я тоже. Бровь рассечена. Скула. И губа. На тебе живого места нет, Даня, — её глаза… Глаза, которые мне так часто снились, блестят от слёз и смотрят на меня с тревогой.

— Насть… — перехватываю её ледяные пальцы своими, сжимаю в ладони. — Прости меня…

Знаю, довольно глупо просить у неё прощения, но меня буквально разрывает от осознания того, что я наделал. Я мог остановить своего брата. Я мог хотя бы предпринять чёртову попытку! Отговорить его. Помешать ему. Да в конце-концов, анонимно предупредить губернатора о том, что планируется похищение.

Чем я думал? Почему месть затмила разум и здравый смысл? Зачем повёлся и согласился на участие в этой опасной авантюре?

— Он записал видеоролик…

— Видеоролик? — напрягаюсь, когда Настя это произносит, потому что в памяти сразу же всплывает тот, предыдущий, в котором она танцевала на стёклах.

Ещё один поступок Егора, который меня ужаснул.

— Сумма выкупа — миллион долларов.

— Сколько? — удивлённо на неё смотрю. Мне была озвучена совсем иная сумма. И она была куда скромнее этой.

— Он больше не придёт, да, Дань? — спрашивает она шёпотом.

Её потухший взгляд выражает бесконечную грусть и отчаяние, вкупе с безысходностью и принятием.

— Придёт. По крайней мере, за тобой точно, — выдаю уверенно, хотя на самом деле я уже ни в чём не уверен.

— Даже если так, живой мне отсюда не выйти. Я видела ваши лица, знаю ваши имена.

— Плевать на это.