Если завтра случится - Анна Джолос (2023)

— Падла, нос мне сломал, по ходу, — гундосит Егор, и, разозлившись, принимается безжалостно избивать лежащего на полу младшего брата.

Всё повторяется.

Нам стоило понимать наперёд, что Даня слишком слаб для того, чтобы противостоять ему.

— Не трогай его! Прекрати! — прыгаю на амбала, но он в два счёта скидывает меня с себя и грубо заталкивает в каморку с генератором.

Падаю на колени.

Он возвращается в коридор к пытающемуся встать Даниле и с какой-то особой агрессией продолжает начатое.

— Нет. Не надо! Пожалуйста, не надо!

Меня трясёт.

Паника овладевает телом.

Участившийся пульс барабанами грохочет в ушах.

— Даня… — шепчу едва слышно, одними губами.

Моей руки касается что-то гладкое и мерзкое. Когда понимаю, что рядом со мной сидит крыса, от ужаса не могу воспроизвести и звука. Немею. Только интуитивно резко дёргаюсь вправо.

— Ссс… — морщусь от боли, ударившись локтем о какой-то большой предмет, стоящий в углу.

Огнетушитель.

Крыса бежит под стол, что-то задев по пути.

Даня кашляет. Ужасно кашляет и хрипит. Не передать, как мучительно это слышать.

— Прости, но ты останешься здесь, Малой. Сам виноват, — доносится до меня беспощадный голос Егора.

Нет. Нет. Нет.

Я всегда терялась в тех ситуациях, где нужно было как-то проявить себя, но сейчас… То ли чёткое представление о том, что нас ждёт, то ли обострившееся желание получить своё «завтра», толкает меня на поступок, который в обычной жизни я никогда бы не совершила.

В себя прихожу уже тогда, когда Агрессивный, стоящий ко мне спиной, с глухим стуком валится на пол.

— Насть…

Глохну на какой-то период времени.

Рассеянно смотрю на свои руки, в которых сжимаю огнетушитель. Потом перевожу взгляд на Егора, получившего удар по голове.

Всё, что происходит дальше, транслируется для меня как в замедленной съёмке.

Вот Даня берёт фонарик, лежащий у входа в генераторную, подползает к брату.

Дотрагивается до сонной артерии на шее.

Спускается ниже.

Что-то достаёт из кармана.

Ключи. Брелок.

Парень встаёт, оперевшись о стену, что-то говорит мне, сжимает мою ладонь в своей и ведёт к выходу.

Поколебавшись у второй двери, всё же закрывает её на замок.

Пребывая в состоянии прострации, просто переставляю ноги, пока поднимаемся по бесконечной лестнице.

Дежавю… И хоть за нами никто не гонится, дикий страх, пропитавший каждую клеточку истощённого организма, удерживает в своей власти, не отпуская ни на миг.

Не отпускает он и тогда, когда нога переступает через последнюю ступеньку.

Кадры сменяются один за другим.

Распахнутая дверь, фактически замурованная в стену.

Пыльное помещение.

Вспорхнувшие высоко в потолок летучие мыши.

А потом наконец она… Долгожданная свобода.

Глубокий шок, который я испытываю, вынуждает меня замедлить шаг и остановиться. Вдохнуть полной грудью чистый, свежий воздух. Почувствовать босыми ступнями холодный песок, обволакивающий кожу. Услышать пенящееся море и увидеть, как неистовые волны бьются о берег…

Да. Это раннее утро останется в моей памяти навечно. Каждый звук и каждая деталь.

Старый полуразрушенный маяк, одиноко возвышающийся над нами.

Тёмно-синее небо, часть которого затянута графитовыми облаками.

Жёлтый диск солнца, едва-едва выглядывающий из-за линии горизонта.

Лёгкий бриз, погладивший меня по щеке.

Запах, предшествующий дождю.

Шелест листьев.

Крик одинокой чайки.

— Нам нужно идти, Насть.

Поворачиваюсь к парню.

Сердце сжимается. На нём живого места нет. Лицо в крови. Глаза горят тревогой.

— Пошли, — тянет меня за руку в лес. Там, петляя меж деревьев, добираемся до машины.