Если завтра случится - Анна Джолос (2023)

— Это ваша работа, — отзываюсь тихо, равнодушно пожимая плечом.

— Разумеется, — он сощуривает один глаз. — И всё-таки, перейдём к беседе, если вы не возражаете, — кладёт перед собой толстую коричневую папку, открывает её, надевает очки. Пробежавшись по строчкам, поднимает глаза. — В разговоре со следователем вы утверждали, что похититель был один.

В лёгких резко заканчивается кислород, а сердце непроизвольно начинает стучать быстрее.

— Верно, Анастасия?

— Да, — сглатываю и выдерживаю его тяжёлый взгляд.

— То есть никаких других людей в бомбоубежище не было, так?

— Не было.

— Странно… — почёсывает седую бороду. — Эксперты нашли в бункере отпечатки третьего человека. И его кровь.

— Я не могу знать, кто находился там до меня, — упрямо гну свою линию.

— Так-то оно так, — снимает очки, — однако Егор утверждает, что его младший брат, Данила Климов, недавно вернувшийся из детского дома на родину, тоже участвовал в похищении и был его подельником от начала и до конца.

— В подземелье был только Егор.

— А до? В тот самый вечер, когда вас похитили.

— Он был один, — повторяю я сухо.

— Анастасия, свидетели…

— Мне больше нечего вам сказать, — поднимаюсь со стула.

— Сядь, — басит отец.

— Чего вы от меня хотите? Какой смысл расспрашивать, если всё равно мне не верите.

— А можно ещё раз послушать про финальный эпизод? — складывает пальцы в замок.

— Вы ведь уже трижды слушали мой рассказ. И даже с психологом, — напоминаю язвительно.

— Настя… — папа выжидающе на меня смотрит. Как бы намекая: надо притормозить.

— Я ждала его, — вздохнув, начинаю говорить. — Была уверена в том, что ты не переведёшь деньги до тех пор, пока не убедишься в том, что я жива.

— И вот он пришёл, — торопит меня Константин.

— Да. Я пряталась в той комнате, где установлен генератор, или как он там называется…

— Егор всегда оставлял вам возможность свободно передвигаться по комнатам?

— Нет, но тогда мне повезло. Он очень спешил.

— Вы дождались его и…

— И я ударила его по голове огнетушителем.

— Хорошо, а как объяснить синяки и гематомы на теле Климова?

— Без понятия, о чём вы.

— Между вами была борьба?

— Накануне. Я пыталась сбежать, но ничего не получилось.

— Это тогда он тебя ударил? — стиснув зубы, спрашивает отец.

— Да, — дотрагиваюсь ладонью до пострадавшей скулы.

— Гнида. Ну я ему устрою! — ставит перед собой стакан. Наливает в него тёмно-коричневую жидкость из гранёной бутылки.

— Егор упал, я схватила связку ключей и побежала наверх.

— А где же эти самые ключи? Они у вас?

— Нет. Вероятно, я выбросила их в лесу, — отвечаю неопределённо.

— Зачем же?

— Вы вообще представляете моё состояние? Я оказалась на свободе. О ключах не думала точно! Лишь бежала и молилась о том, чтобы спастись.

— Понимаю-понимаю, — тянет задумчиво. — Скажите, Настя, а правда ли, что был период в вашем детстве, когда вы дружили с Климовым-младшим? — что-то пишет на листе.

— Это длилось недолго. Одно лето.

Нет смысла обманывать. Папа ведь в курсе.

— Насколько близко вы с ним общались?

— Я уже не помню подробностей. Это было очень давно, — даю знак, что не намерена ковыряться в воспоминаниях.

— Когда вы видели Данилу в последний раз? — обрушивает на меня вопросы пулемётной очередью. Только и успевай отвечать.

— Тогда и видела.

Хм… — вновь прищуривается и трёт подбородок.

— Я могу идти? Хочу принять таблетку. Плохо себя чувствую. Голова разболелась от вашего допроса.

— Егор утверждает, что вы сбежали вместе с его братом, — игнорирует мою реплику и продолжает давить, яро желая расколоть.

— Я сбежала одна, — чеканю по слогам.

— А выглядит всё таким образом, что будто бы нет, — замечает он ехидно.