Приборы на первом месте. Я вынимаю вилку из розетки и проверяю их снова, а потом еще пятьдесят раз, просто чтобы убедиться. Потому что может случиться пожар, и тогда животные в здании могут оказаться в ловушке, потому что днем не все находятся дома. И я считаю ручки на плите, потому что никогда не пользуюсь ею, но знаете... Может, одна из них сбилась. А может, я включила ее, когда хотела проверить, выключена ли она. Весь этот парад безумия обычно занимает у меня около пятнадцати минут или около того.

Когда ухожу, я закрываю все шесть замков на своей двери. А потом пересчитываю их. А затем снова запираю их, потому что, возможно, я пропустила один.

Третий и последний шаг моего компульсивного расстройства - задержаться в коридоре, как какая-то сумасшедшая, которой я, по сути, и являюсь, сопротивляясь желанию вернуться в дом и все перепроверить. Я говорю себе, что все в порядке. Я говорю себе, что все сделала правильно.

А потом я делаю шаг. И еще один. И, в конце концов, мне становится легче уйти, сделав несколько глубоких вдохов.

Кот миссис Роджер, Виски, сидит в конце коридора, когда я выхожу на лестничную клетку. Я знаю имя своей соседки только потому, что иногда она приходит постучать в мою дверь, чтобы обвинить меня в краже Виски.

Я иногда пускаю Виски в дом. Он хороший. И он кот, а не человек, так что технически мне позволено его любить. Но он может приходить только ненадолго. Потому что в этой жизни я ни к чему и ни к кому не привязываюсь.

Этот рыжий кот - самое близкое мне исключение, которое я когда-либо сделаю. Я протягиваю руку, чтобы погладить его царственный зад, и он несколько раз тыкается головой о мою ногу, прежде чем начать мурлыкать.

Я думала, что у котов должно быть хорошее чутье на людей. Но у Виски, видимо, оно отсутствует. Он не знает, что я мертвая внутри. Что я не гожусь для этого. Типичный нарцисс, он все равно требует внимания.

Так что, возможно, коты похожи на меня. Их не волнуют ваши проблемы. Они просто хотят того, чего хотят, и все.

Я глажу его в последний раз, а затем бросаюсь вниз по темной лестнице здания, которое я называю домом с тех пор, как приехала в этот город. В нем нет ничего особенного, и моя мать, увидев его, сжала бы свои жемчужные четки. Но для меня это дом. Знакомая земля.

Далеко от всего, что я когда-то знала.

Я вылетаю на тротуар и с радостным вздохом вдыхаю выхлопные газы. Это Бостон. Нама-бля-сте[2]. Начинается растяжка на моем обычном месте, на фоне здания.

Затем я начинаю бежать.

Сильно. Быстро. Жестко. Наказание не прекращается, пока я физически не могу больше продолжать. Хождение на каблуках сегодня для меня станет сущим адом. Но я справлюсь. Я всегда справляюсь.

Я хромаю, когда возвращаюсь в свою квартиру, и Виски ждет меня у двери. Сегодня я не могу отгонять его. Поэтому я позволяю коту зайти, пока провожу обычную проверку безопасности.

В этой жизни никогда не знаешь, кто может преследовать тебя дома. Я почти всегда ожидаю, что это будет один из моих клиентов. Но Мясника я так и не дождалась.

В тот день история повторилась.

И хотя у меня был мой нож - тот самый, который я никогда не снимаю - он сумел удивить меня. И одолеть меня.

И утащить меня обратно в ад.

Это был сигнал к пробуждению, если он вообще был. Все годы, проведенные на улицах, много чему меня научили. Потому что каким-то образом я всегда становилась жертвой таких мужчин.

Все мои мысли о том, чтобы оставить эту жизнь позади, увяли после того дня. Омертвение вернулось. А вместе с ним и ярость.

У Вселенной был забавный способ напомнить мне, почему я занимаюсь тем, чем занимаюсь.

В течение двух долгих месяцев я каждую ночь трахалась с каким-нибудь случайным мужиком. Заставляя его расплачиваться за грехи всех остальных до него.

Для меня это не имело значения.

Единственное, что имело значение, это игра. Возмездие.