Святоша - А. Заварелли

Если выпить слишком много из пузырька с надписью «Яд», то почти наверняка, рано или поздно, почувствуешь недомогание.

Льюис Кэрролл

Галочка.

Палочка.

Дни Александра сочтены.

До новой встречи остались считанные дни.

У этого придурка-агента, наверное, будильник на телефоне установлен на час темноты.

Напоминание:

Разрушить жизнь Тенли. Снова.

Прошло четыре дня, и только один из них мертв, потому что я была слишком поглощена общением с Рори, а не тем, что нужно было сделать.

На меня не похоже быть такой рассеянной.

Возможно, это было слишком амбициозно с моей стороны.

Или, возможно, дело в чем-то другом.

Рядом со мной бутылка «Джека»[7] и настойчивая мысль, что во всем виноват Рори. Я была так опьянена идеей, что он убил Итана, что была слепа к этому.

Я должна была убить Итана.

Я не только не убила Итана, но и побежала прямо в объятия Рори и упала в его постель, как какая-то благодарная дурочка.

Кто так поступает? Я имею в виду, действительно... кто, блядь, так поступает?

Эта граница внутри меня сходит с ума, я пьяна и больше не могу отличить левое от правого.

Моя гостиная превратилась в свалку бумаг и новостных статей. Все идет не по плану, и, как оказалось, трудно вести войну, когда твоя армия теперь состоит только из одного человека.

Плана «Б» не было.

Плана «Б» не существует.

Но исключения делаются не просто так. Я скорее проползу через ложе из битого стекла, чем признаюсь Рори, что мне нужна его помощь.

Он не хочет мне помогать. Он хочет спасти меня.

А я не могу сомневаться в себе.

Они обидели меня.

Если я не исправлюсь, то к концу недели мое тело будет лежать в мусорном контейнере. Таковы факты.

Я могу быть кошкой или мышкой.

А я гребаный кот.

Я говорю об этом бутылке виски, и клянусь, маленький джентльмен закатывает глаза.

— Три дня, Джеки, — говорю я. — Не недооценивай меня. За три дня многое может произойти.

Но Джеки направляется к двери, и даже он не хочет быть в моей армии.

Поэтому я звоню единственному человеку, который захочет.

Если бы я могла доверять кому-то, Мак была бы в начале списка.

Она была еще ребенком, когда я спасла ее задницу на улице. Я сказала ей, что это было один раз. Она не послушала. Она и ее подруга Талия ходили за мной по пятам, как бродячие собачки, и просились в мою стаю. Я сказала им, что никакой стаи нет, потому что я волк-одиночка. Мак сказала, что тогда нам стоит быть одинокими волками вместе, а я же ответила ей, что это просто другой способ создать стаю. Она настаивала, что это не так, и, в конце концов, я устала, а Мак организовала эту чертову стаю, и вот что происходит, когда ты помогаешь людям.

Мак - упрямая. Она делает все, что хочет. И я думаю, она считает, что обязана мне.

Она говорит, что мы друзья, что бы это ни значило.

Поэтому я знаю, что теперь могу рассчитывать на помощь подруги.

Когда она отвечает, я говорю ей громко и четко.

— Мне нужен частный детектив.

— Хорошо, — говорит она.

— Это должно остаться строго между нами, - добавляю я.

— Хорошо.

И все.

Наверное, иметь друзей не так уж плохо. Мак уважает мой уровень нетерпения. Она не пристает с ненужными вопросами, потому что знает, что я раздражительная и необщительная. Она не просит меня измениться, не говорит о моих чувствах и не поет Кумбайю[8]. И именно такой человек мне нужен в моем углу.

Но это также сопряжено с неловкими разговорами, потому что я не думаю, что она знает, что мне ответить.

А поскольку я общаюсь с людьми только по крайней необходимости, я тоже не знаю, что ей сказать.

— Все в порядке? — спрашивает она.

— Отлично.

— Круто, — отвечает она.

На минуту в трубке повисает тишина, а потом она говорит:

— Значит, Рори, да?