Святоша - А. Заварелли

За домом есть искусственное озеро, где Трип проводил вечеринки в течение всего учебного года.

Я так и не попала ни на одну из этих вечеринок.

Единственная вечеринка, на которую меня пригласили, была закрытой. В ночь посвящения.

Трип до сих пор часто приходит сюда, по крайней мере, если верить отчету, который я добыла. Он проводит целые недели, налегая на кокаин и дешевую водку, хотя винный шкаф его отца забит лучшими сортами виски, которые только можно купить за деньги.

Это привело бы почти любого к такому же выводу. Трип такой же отмороженный, как и Александр. Интересно, он тоже грезит наяву событиями той ночи, пока трахает своих платных шлюх? Наведывается ли он сюда, чтобы пережить их снова.

Пока жду в темноте комнаты отдыха, я думаю, действительно ли мы настолько разные. Годами я только и делала, что представляла себе, как отомщу. Я наблюдала, как они спотыкались о каждое препятствие, которое я воздвигала на их пути, а они продолжали жить своей жизнью, как будто той ночи никогда не было.

Рори хочет, чтобы я поверила, что во мне есть что-то, что стоит сохранить. Что если я переступлю эту грань, я буду сожалеть об этом.

Но он ошибается.

Потому что, когда я выскользнула из его постели посреди ночи, оглянувшись через плечо, посмотрев на его спящее лицо, ничто и никогда не было для меня таким ясным.

Есть некоторые границы, которые даже я не готова переступить.

И привлечение его к этому, использование его в качестве солдата для моей личной вендетты - одна из них. Моральная дилемма отнятия человеческой жизни отходит на второй план, когда ты на войне. Это вопрос действия и реакции.

Я никогда не буду свободна, пока они живы.

Это моя битва. И только моя.

И только мне жить с ее последствиями.

В замке входной двери скрежещет ключ, и я замираю.

Кто-то спотыкается в темноте и ударяется о приставной столик, бормоча проклятия. Ключи падают в ключницу, топот ног следует на кухню.

Открывается дверь холодильника. А потом он возвращается.

Трип не выключает свет. Он падает на диван напротив меня и хлещет водку прямо из горла. Пространство вокруг него быстро пропитывает запах пота вперемешку со спиртом. Вот во что он превратился.

Ему требуется несколько минут, чтобы освоиться в темноте, и он совершенно не замечает никого рядом с собой. Это комфортное чувство безопасности и покоя доступно только тому, кто уверен, что его жертва мертва.

Трип кладет голову на диван. Он проводит рукой по лицу и стается лежать так в течение нескольких коротких мгновений, спокойный, почти в состоянии полной нирваны. Затем он наклоняется вперед, упираясь локтями в колени, возится со своим маленьким черным кейсом на журнальном столике.

В этот момент он понимает, что в комнате есть кто-то еще. Даже самые одурманенные наркотиками мозги способны пробудить шестое чувство. А может быть, именно наркотики заставляют его видеть монстров, таящихся за каждым углом. Но сегодня он видит призрака.

И этот призрак - я.

Я бы все отдала, чтобы узнать, о чем он сейчас думает: челюсть отвисла, лицо бледное.

Он не говорит. Его руки все еще полудеревянные, пока Трип готовит свою очередную порцию.

Только в этом случае это не кокаин. Это героин. Даже в тусклом свете легко заметить, что он давно употребляет.

Лицо Трипа исхудало и осунулось, губы окрасились в синий цвет. В его теле не осталось жизненной силы. Он едва может поднять руку. Все движения замедлены. Как и его мысли, его реакции, его слова.

Это место изменило и его.

— Я знал, что ты придешь, — говорит Трип наконец.

— Откуда? — спрашиваю я.

Я мертва для него. Была мертва для него. Он никак не мог знать этого, если только Александр уже не сказал ему.

Трип качает головой.

— Александр сказал нам, что вернулся сюда и убрал твое тело, — объясняет Трип. — Но он солгал. Потому что я вернулся сюда первым.