Господин Вассаф собрал вокруг себя всех наших и повествовал им нечто смешное о безрассудных выходках Хомонголоса. Завидев меня, Хандан закричала:

— Подойди-ка сюда, Сара, послушай, что рассказывает Вассаф о твоем парне. Я просто умираю от смеха.

После той ночи мои друзья, потешаясь надо мной, стали называть Хомонголоса моим кавалером. Хандан, умоляя, просила господина Вассафа заново рассказать мне то, что уже знали собравшиеся. Этого болтуна не нужно было просить дважды. Незамедлительно он приступил к рассказу:

— Госпожа, я имею в виду историю о том, как примерно два года назад Хомонголос похитил ишака. Дамам этот рассказ пришелся по вкусу. Здесь поблизости живет один грек Саманджиоглу. Он так одевается и ведет себя, что издали его можно принять за попрошайку… Грязный, робкий, никчемный, но в действительности у него горы золота. Если захочет, то вмиг, одним взмахом руки соберет вокруг себя сотню таких, как я, старших секретарей канцелярий из мэрии, и велит им себе прислуживать… У этого Саманджиоглу есть большая оливковая роща. К тому же он давал взаймы деньги односельчанам под проценты. Он садился верхом на тощего ослика, которого отобрал за невыплату процентов у одного крестьянина, и объезжал деревню за деревней, занимаясь разъездным ростовщичеством. Очень жадный тип, он стерег своего осла как зеницу ока. По слухам, зимой, боясь воров, он заводил осла в свою спальню и оставлял там на ночь… Да и спальня-то его, по правде говоря, не сильно отличается от ослиного хлева… Как бы там ни было…

Хомонголос решил во что бы то ни стало выкрасть, ради шутки, этого бесценного ослика. Однажды вечером, когда Саманджиоглу возвращался из деревни, Хомонголос, сговорившись со своим приятелем Рахми, будто бы случайно появился на пути старого грека. Они поздоровались, Хомонголос дал ему сигарету, и они, разговаривая, продолжили путь вместе, — старик ехал верхом на осле, а Хомонголос шел рядом. Быть может, вы знаете, что со стороны Курудере (Сухого ручья) в наш поселок дорога пролегает через узкий проход в скалах. Скалы образуют своего рода туннель, верх его закрывают раскидистые ветви деревьев. Вечером там царит кромешная тьма. Когда они приблизились к этому проходу, Хомонголос завел речь о деньгах, распаляя своими рассказами алчность старика… Старый грек слушал его, забыв обо всем на свете.

В этот момент Рахми, подобравшись к ослу, незаметно перерезал поводья. Хомонголос потихоньку просунул левую руку между ремнем и спиной ишака. Правой рукой он крепко удерживал узду. Можете себе вообразить ситуацию… Спортсмен с ростовщиком разговаривают, повернув головы друг к другу. Седло на левом запястье у Хомонголоса прямо как пальто, переброшенное через руку…

Господин Вассаф, встав посреди комнаты, стал показывать, как все происходило. Он то нагибался, то выпрямлялся, размахивая при этом руками: