Он злится, потому что я попала в точку, предположив, что он, как и мой дедушка, следует старым традициям и чтит свое слово. Было такое среди военных старой закалки. Дедушка часто жаловался, что среди молодежи это качество вымирает.

Потом он попытался убедить меня в неизбежности нашего слишком тесного знакомства, заставляя меня сжимать ладони в кулаки. Я не хочу.

Даже то, как он описывает, что хочет со мной сейчас сделать, возбуждает меня, но и безумно пугает. Точно. Не хочу.

Пытаюсь развеять напряжение между нами, но Сава сопротивляется.

— Сколько у тебя было мужиков? — этого вопроса я точно не ожидала.

Да что с ним такое?

— Ты у всех знакомых женщин об этом спрашиваешь?

— Только у тех, кого собираюсь отыметь, — бессовестно выдает он.

И так спокойно, будто это нормально — разговаривать на такие темы.

— А у тебя сколько было женщин? — спрашиваю я, перенимая его тон.

— Ну, несколько десятков где-то, не считал, — выдает задумчиво. Вот же придурок.

— Вот когда посчитаешь и сдашь анализы, тогда и поговорим, — бросаю я с уверенностью, которой не ощущаю.

— Что, уже не так боишься? — спрашивает, скосив глаза.

— С чего мне бояться? — огрызаюсь я.

— Тогда чего же ты так сильно испугалась? — не отстает он. Смотрит слишком пристально. А он ведь ведет машину.

— Далеко еще? — перевожу я тему.

— Так и сколько же их было? — спрашивает он снова.

— Не твое дело, — чеканю я, закатывая глаза.

— Мы можем остановиться, и ты все мне расскажешь, — зловеще шепчет он.

— Прекрати мне угрожать, — возмущаюсь я, — и без тебя хватает причин для страха.

Вопреки моему предположению, что он продолжит свои расспросы, Сава наконец затыкается. Но если вы думаете, что меня это успокоило, то напрасно. Случилась совершенно обратная реакция. Напряжение между нами, стало почти осязаемым. Я чувствовала его взгляд на себе так, будто мы все еще в том зале, где он бесстыдно меня трогал.

Хочется выскочить из машины на ходу, лишь бы перестать ощущать это давление.

Мы снова меняем машину. В этот раз он приезжает на еще более старой модели. Я даже не знала, что такие вообще есть. Кажется, она вот-вот развалится. Сев на переднее сидение я вдруг вижу, что под моими ногами прямо через дырку в полу видна земля.

— Ты ведь шутишь, да?

— Это единственное, что я нашел, — убивает он мою надежду, — ну, если не считать бричку, запряженную лошадьми, — добивает он.

Я согласна на машину. Цепляюсь обеими руками за салонную рукоятку, молясь, чтобы она не отвалилась под моим весом, и поджимаю ноги. Такого я еще не переживала. Лучше пробежаться с сорока килограммами на спине в горку, чем сидеть в таком напряжении, боясь, что вывалишься прямо на дорогу и тебя задавит собственная же машина.

Что за люди ездят на таком? — Давно ты служишь? — спрашиваю я, чтобы отвлечься и хоть как-то нарушить напряженную тишину.

— Зачем тебе компьютер? — игнорирует Сава мой вопрос.

— Просто хотела узнать, что говорят в новостях, — выдаю первое пришедшее на ум.

— Малышка, — ненавижу, когда он меня так называет, — давай договоримся не врать друг другу. От этого зависит наша жизнь, — он снова бросает на меня косой взгляд, но в этот раз более долгий. — Я на твоей стороне.

— Я в этом пока не уверена, — вырывается у меня.

— Иначе стал бы я рисковать своей жизнью? — спрашивает он, будто это должно все объяснить.

— А действительно, — цепляюсь я за его слова, — почему ты мне помогаешь? Зачем рискуешь?

— Виктор поручил твою безопасность мне, — выдает он, и я закатываю глаза.

— Как предсказуемо.

— Что именно?

— Твоя великая жертвенность. Я прекрасно знаю, какого ты обо мне мнения.

— И какого же я о тебе мнения? — перебивает он меня.

— Ты считаешь, что я обуза, — выдаю возмущенно, хоть и не собиралась этого говорить.