Нарушенное обещание (ЛП) - Монтегю Джеймс

Он улыбается искренней улыбкой, которая выглядит почти неуместно на его точеном лице, и снова целует меня. Он продолжает целовать меня всю ночь, в перерывах между откусыванием пиццы, когда на его нижней губе все еще остается соус, и после того, как мы угощаем друг друга попкорном, и он большим пальцем стирает шоколад с уголка моего рта. Он целует меня на протяжении всего фильма, пока в какой-то момент я не оказываюсь у него на коленях, прижавшись к его груди, пока мы смеемся вместе с парой на экране.

Это кажется таким странно нормальным, что я не знаю, что с этим делать. Он немного дразнит меня в кинозале, его рука на моем бедре и через плечо, иногда сжимает мою грудь. Я прекрасно понимаю, что это та самая комната, где он застукал меня за игрой с самой собой. Я наполовину задаюсь вопросом, попытается ли он воссоздать это, но вместо этого, когда фильм заканчивается, мы еще немного обнимаемся, а затем отправляемся в постель. Секс, конечно, есть… мы занимались сексом по крайней мере один раз каждую ночь с тех пор, как он прилетел ко мне домой, но это медленнее и менее дико, чем свидание на крыше. Лука, словно пытаясь заняться “нормальным” сексом на “обычном” свидании, долго целует меня в постели, доводя меня пальцами до оргазма и позволяя мне исследовать его. Проводит рукой вверх и вниз по своему толстому, твердому члену, пока он не скользит вниз по моему телу и не опускается на меня, медленно облизывая меня, пока я не кончаю во второй раз. Только после этого он натягивает презерватив и входит в меня, трахая меня долго и медленно в миссионерской позе, пока мы оба не оказываемся близки к оргазму. Затем он закидывает мои лодыжки себе на плечи, отводит мои ноги назад, чтобы он мог целовать меня, пока он глубоко входит в меня, заставляя меня беспомощно стонать напротив его рта, когда он жестко кончает. Я тоже кончаю, мое тело реагирует, когда он стонет, его член пульсирует, когда он трется обо меня, и когда мы потом падаем на кровать, он не перекатывается на свою сторону кровати.

Мы засыпаем, рука Луки перекинута через мой живот, моя голова положена на его плечо. Это настолько невероятно нормально, что я могу ненадолго забыть, кто он и кто я, почему мы женаты, и что я фактически нахожусь под домашним арестом, потому что русский мафиози хочет моей смерти.

Настает день свадьбы Катерины.

Нет никакого способа избежать необходимости покидать пентхаус. Она точно не может выйти замуж в нашей гостиной, и я почти уверена, что это расширило бы возможности даже отца Донахью. Итак, вместо этого Лука неохотно отправляет меня в дом Росси, чтобы помочь ей собраться, пока он встречается с Франко в церкви, и за мной следит столько охраны, что президент позавидует.

— Будь осторожна, — говорит он, когда мы расходимся, крепко целует меня, прежде чем открыть дверь, чтобы я села в машину, которая везет меня в дом Росси. — Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Со мной все будет в порядке. — Я слегка машу ему рукой, когда закрывается дверь, прислоняясь спиной к прохладной коже. У меня почти кружится голова от того, что я впервые за несколько недель выхожу из пентхауса. Наблюдая за тем, как город проносится мимо, пока мы едем к особняку Росси, я чувствую, что не могу перестать улыбаться. Катерина поднимает бровь, увидев выражение моего лица, когда я вхожу в парадную дверь, и она приветствует меня.

— Ты выглядишь счастливее, чем я, — иронично говорит она. — Давай, давай собираться.

Поскольку я единственная, кто стоит рядом с ней у алтаря, Катерина сказала мне выбрать для своего платья все, что я захочу. Я выбрала фиолетово-голубое платье в пол без бретелек с кружевной лентой на талии в тон цветам, собрала волосы в гладкую прическу, в ушах у меня бриллиантовые заклепки, а на запястье браслет Луки… ничего слишком броского. Я не хочу затмевать Катерину. Даже если ее брак, похоже, будет не таким, как она надеялась, я хочу, чтобы день ее свадьбы был настолько идеальным, насколько это возможно.