Лазарус - Джессика Гаджиала

Крис жил на угловом участке. Дом находился на меньшем конце улицы, но был новее, чем многие дома вокруг него, с его идеальной белоснежной штукатуркой с каменными вставками, большим панорамным окном, через которое можно было видеть парадную лестницу с люстрой, которая, вероятно, стоила годовой зарплаты тому, кто работает с минимальной зарплатой. У него не было ворот, а перед гаражом на две машины был припаркован черный, обтекаемый Лексус.

Мы проехали по району, осваиваясь с окрестностями, заодно проехав мимо дома Митчелла.

Его дом был почти в два раза больше, чем у его сына, что имело смысл, поскольку именно он получал по пятьсот долларов в месяц с каждого клиента. Я был уверен, что у него их были сотни. Его дом был с изогнутой каменной подъездной дорожкой и воротами. Сам дом был двухэтажным, с фасадом из нетронутого темно-красного кирпича с белокаменными вставками. Через окно над входной дверью была видна широкая лестница в форме подковы, ведущая на второй этаж.

— Жить на широкую ногу за счет страданий других людей, — прогрохотал голос Эдисона в безмолвной машине, когда я проехал на ней квартал и припарковался на главной улице рядом с закрытой, но работающей мастерской механиков, чтобы никому вокруг не показалось подозрительным увидеть незнакомую машину.

— Выдвигаемся, — мы все одновременно потянулись к нашим дверям, выходя на ночной воздух, чувствуя, как он покусывает нашу незащищенную кожу, когда мы начали быструю пятиминутную прогулку к дому Криса.

— Нет, — сказал Паган, качая головой, когда мы двинулись к боковой двери, указывая вместо этого на вход, который был со стороны гаража.

Эдисон полез в задний карман своих джинсов, достал то, что почти любой узнал бы как набор отмычек, наклонился и принялся за работу.

Имея очень слабое представление о его прошлом, мне оставалось только гадать, был ли он кем-то, кто занимался взломами. Казалось, это не соответствовало его характеру. Казалось, у него был довольно ориентированный на север моральный компас.

Возможно, это был просто навык, который он приобрел, чтобы врываться в дома сутенеров-насильников и выбивать из них все дерьмо, которое они когда-либо любили.

Это, казалось, подходило больше.

Все двадцать секунд прошли в напряженной тишине, мы были сверхчувствительны к каждому ночному звуку, настороже ко всему, что могло бы намекнуть на то, что кто-то видел или слышал нас.

Но затем дверь распахнулась, и Эдисон шагнул внутрь, не оставив нам с Паганом ничего другого, как последовать за ним.

Было по меньшей мере три часа ночи, и в доме царила тишина, когда Эдисон открыл внутренний замок и впустил нас в холл с гладкими темными деревянными полами, нейтральным цветом стен и тремя дверями по бокам. Одна была санузлом, другая — прачечной, а третья — подсобным помещением.

Эдисон отступил, признав, что, хотя мы были на равных в MК, это была моя месть, и дав мне понять, что он был рад выполнять приказы. Даже если его кровожадность все еще была пьянящей, осязаемой вещью в воздухе вокруг нас.

Я дернул подбородком в сторону лестницы, слегка поморщившись от того факта, что вся она была из твердой древесины — никакого коврового покрытия, которое приглушало бы стук наших ботинок по поверхности. Я молча молился, чтобы Крис крепко спал, когда мы все поднимались наверх, половицы скрипели от нашего присутствия.

Я был почти удивлен, когда никто не вышел, размахивая пистолетом, когда мы все остановились наверху, пытаясь решить, в какую сторону идти. Слева было три двери. Справа — только две. Прикинув, что две означает, что это, скорее всего, хозяйская спальня и, возможно, гардеробная, мы двинулись в этом направлении.

Моя рука потянулась к ручке, холодной на ощупь, и я тяжело выдохнул, чтобы успокоить нервы, когда, наконец, толкнул ее, открывая.