Я искренне желал ей лучшей жизни, чем была со мной. Поэтому и не вмешивался в их отношения, как бы ни было трудно.

Что мы имеем сейчас?

У нас с Сафи всё наладилось, не считая её таинственности. И вот она Маша, свалившаяся мне на голову.

Не хочу повторять прошлых ошибок, но и не думать о ней не могу.

Чертовски сложно. К тому же эмоции приправлены чувством вины перед Саф. Меньше всего мне хочется её обижать. Она тот человек, который этого меньше всего заслуживает плохого к себе отношения.

Сафи очень переживала из-за тотального игнора со стороны Маши.

С началом наших с ней отношений ни о какой дружбе между ними речи не шло. Но Маша «охладела» заблаговременно. Только спустя несколько месяцев вышла на связь — прислав сообщение. Как результат — Саф просидела час в ванной, отказываясь открывать дверь.

Надо ли говорить?! Я так и не узнал, что именно Маша написала. Саф заверила, мол, всё хорошо, но выглядела при этом непривычно притихшей.

Только такой дурак, как я, мог так быстро впутаться в отношения, с эмоциональной подпиткой, сразу после развода. Привязаться к кому-то. Сафик была глотком свежего воздуха. Такого необходимого…

А теперь, с активным возвращением Маши в мою жизнь, я не знаю, что делать. Свыкшись с мыслью о её скорой свадьбе, мне сейчас трудно понять, как быть. Выбрать правильную дистанцию. Безопасную для всех.

За этими мыслями я провожу несколько часов в архиве.

Когда погибли родители, Дима был так занят заработком хоть каких-то средств, чтобы ему разрешили оформить опеку надо мной, что другие заботы отошли на второй план. Положение было отвратительным. Думаю, именно в тот момент в нем зародились определенные загоны по поводу денег и их количества.

Меня же не оставили странные чувства.

Проходя в прошлый раз стажировку, я общался со следователем, занимающимся делом родителей. Он рассказал о свидетеле, резко сменившем свои показания. По первоначальной версии мужик проезжал в момент аварии тот же участок трассы. Видел, как всё случилось. На следующий день передумал. Заявился в участок и сказал, дескать, ошибся. Видел не тех и не там.

Никому до этого, само собой, дела не было. Так даже лучше. Виновник определен и всё признал. Меньше деталей — меньше возни. Это же ещё дырку в лишней бумажке делать. Всем известно, как система работает.

Казалось бы, столько лет прошло, но…

Никто даже не подозревает, как мне не хватало мамы. Как я был к ней привязан. Как она была мне дорога.

Она одна — больше, чем целый мир.

Странным, но неудивительным образом, ни в одном из сшивов томов не нахожу первоначального опроса свидетеля.

Усмехаюсь.

Может и не такой я чокнутый, как считает Димон?

— Пообедаешь с нами, Серег? — приоткрыв дверь в помещение, ко мне заглядывает Мирон — один из следаков отдела, в котором я работаю.

Ответить не успеваю. Приходит сообщение от Маши:

«Привет. Мы в детском центре на Московской. Можешь приехать?».

Вот. То, о чем я говорил, она намертво вцепилась в мою душу.

Глава 19

Сергей

Отправляю реакцию на присланное Сафиком короткое видео, на котором она на ходу дурачится, распевая на английском веселую песенку, и снова нахожу взглядом сына.

За день я таких получаю по несколько штук. На большее рассчитывать не приходится. Времени прилететь у неё нет, как и у меня возможности это же сделать.

— Сереж, у вас с Сафи всё…

Отрываю взгляд от прыгающего на батуте сына и оборачиваюсь к Маше. Гипнотизирую её глазами так, чтобы было понятно — желания обсуждать с ней свои отношения я не хочу.

Мы и так сделали друг другу слишком больно.