Жена самурая - Виктория Богачева

Такеши излился в нее с хриплым стоном и рухнул поверх, не сумев удержаться на дрожащих руках. Почти тотчас он перекатился на спину и невидящими глазами уставился в потолок. Его грудь часто вздымалась в такт сбившемуся дыханию, а чресла все еще пульсировали.

Спустя время — может, прошла минута, а может, целый час — Такеши почувствовал, как слева от него шевельнулась Наоми. Она осторожно повернулась к нему, приподнявшись на локте, и легла поближе. А после оставила легкий поцелуй у него на плече.

Осмелев, она провела прохладными пальцами по его груди и животу, чувствуя ладошкой тугие мышцы.

Такеши лениво покосился на нее и ничего не сказал.

— Так… так бывает всегда? — шепотом спросила Наоми, не отрывая взгляда от его груди.

Она была такой мягкой сейчас. Такой утомленной. Такой доверчивой.

— Да, — просто ответил он.

Он почти задремал, когда Наоми вновь спросила:

— А можно в следующий раз я сделаю тебе так… так, как ты сделал мне? Только я не знаю, как правильно…

От этого вопроса сон слетел с Такеши в одно мгновение. Он почувствовал, как вновь встает член, и резко повернулся к Наоми, которая старательно отводила от него взгляд и прятала пунцовые щеки. Он указал на две капельки крови, выступившие на ее бинтах.

— Идем. Я сменю тебе повязки, и нам нужно ополоснуться. А потом… потом я научу тебя, как это сделать.

Гибко поднявшись, он подхватил Наоми на руки и отнес в смежную комнату, где стояла бадья с водой.

И Наоми там все сделала верно.

Глава 11. Просьбы и клятвы

Проснувшись от холода, она поежилась и натянула повыше тонкую шелковую простынь. Она попыталась свернуться клубком, чтобы сохранить тепло, но невольно охнула, почувствовав, как саднит между бедер. Жаркая краска смущения залила щеки, и Наоми в мельчайших подробностях припомнила все, что случилось ночью.

Она застонала про себя и повернулась на живот, уткнувшись лицом в валик. Сил, чтобы открыть глаза, просто не было. Она пролежала так, пока не услышала шорох открывшихся дверей и последовавшие за тем шаги.

Завернувшись в простыню, она села и отбросила с лица спутанные после сна волосы. Минамото, стоя к ней спиной, держал в руках катану. Немного помедлив, он опустился на татами, положил оружие на свои колени и замер так на некоторое время.

Судя по серому свету, лившемуся из распахнутого окна, утро только занялось. На обнаженной спине мужа Наоми заметила светлые вытянутые полосы — давно зарубцевавшиеся, старые шрамы. Похожий был на ее собственной спине — тогда один-единственный раз Такао потерял над собой контроль, и его наказание вышло слишком суровым.

— Доброе утро, — негромко произнесла Наоми, приглаживая растрепанные волосы, когда Такеши поднялся с колен.

Он смерил ее долгим взглядом и кивнул, заставив покраснеть второй раз за столь короткое утро. Наоми с трудом подавила желание зажмуриться и вызывающе вздернула подбородок, наблюдая, как Минамото подходит к встроенному шкафу и достает оттуда короткую куртку из грубой ткани.

— Я вчера велела подать нам сегодня совместный завтрак, — Наоми вопросительно посмотрела на Такеши. — Или вы станете говорить о делах?

— Дела мы обсудим после, — он взглянул на нее с едва заметным одобрением.

Он подвязал короткую куртку широким поясом и потянулся за катаной.

— А ты мог бы тренировать и меня? — закутавшись в простыню, Наоми поднялась с футона и подошла к Такеши, чтобы расправить невидимые складки у него на куртке. Одной рукой она придерживала на груди ткань, а другой поправляла ему воротник.

— Зачем тебе это?

— Сперва в поместье отца со мной занимался монах-отшельник. Потом я только повторяла все то, чему он меня научил, — она подняла на Такеши взгляд. — Я читала об онна-бугэйся… * Это было бы для меня большой честью.

— Вот как, — сказал он. — Хорошо. Но я тебя щадить не стану. Или я учу тебя по-настоящему, или не учу никак.