Это пройдет? - Юлия Теплова

— Да, — у меня все еще клокочет внутри, — кроме того, что я не успела натоптать здесь. А замечание было сделано в хамской форме.

— Аня? — Гриша поворачивается к ней.

— Я ничего не слышала, посудомойку включала. — указывает на дальний угол за стойкой.

Кира раздражённо теребит пуговицу на платье. Когда Гриша отворачивается, Аня морщит нос и сжимает кулаки — «Мол, я с тобой».

Вспышка злости гаснет. Ко мне возвращается ровное дыхание.

— Вера, после смены поговорим. — Гриша продолжает хмуриться, и мне это совсем не нравиться. Голос звучит спокойно, но с нажимом.

Ксюша с Кирой переглядываются.

— Малыш, я пойду, попрошу Павлика мне кофе сделать. — она гладит Гришино предплечье и уходит к бару, снимая на ходу шубку.

Мне хочется закатить глаза. Ты еще в туалет у него отпросись.

Досадно, что последнее время все идет вот так. По-идиотски. Уверена, что после смены не услышу ничего хорошего.

— Хорошо. Я могу идти переодеваться? — случайно задеваю взглядом его губы. В голове мгновенно вспыхивает картина того вечера: приглушенный свет, черная рубашка, тепло его груди, линия губ.

Гриша все понимает. В его взгляде мелькает непонятная мне эмоция.

— Иди. — он кивает, подтверждая свои слова. — Кира, идем, ты мне на кухне нужна.

Иду в сторону раздевалок. На ходу поворачиваю голову, и снова сталкиваюсь взглядом с Ксюшей. Паша притащил ящик пива и теперь делает ей кофе.

Пытаюсь понять, что чувствую по отношению к ней. Зависть? Ненависть? Ответное презрение?

Ксюша бесит меня. Дико. И похоже, это взаимно. Ее взгляд опаляет спину.

21

В раздевалке собираю волосы, мажу потрескавшиеся губы бальзамом и критично рассматриваю свое отражение. Чертовы рукава помялись. Еще раз приглаживаю волосы по бокам расческой, закалываю челку и выхожу в зал.

Всю смену кручусь, как белка в колесе. Чаевые сегодня, мягко говоря, скромные. В рубашке душно, умудряюсь поставить пятно от кетчупа на манжет.

Ксюша половину вечера сидит за баром: cначала уткнувшись в телефон, а потом они с Кирой пьют коктейли из пузатых бокалов и смеются, как пирующие гиены. Чуть позже к ним присоединятся Оля Александрова. В отличии от подруг, она приветствует меня мягкой улыбкой и кивком. Оля похожа на взрослую версию Вики. Пышные каштановые волосы, женственная фигура, мыгкие движения.

Пару раз за вечер к ним подходят «залетные» парни, но Кира говорит им что-то, и они быстро отваливают. Около десяти они уходят. Перед этим Ксюша идет на кухню, скорее всего, попрощаться с Гришей.

Я даже не знаю, живут ли они вместе. Это было бы логично после пяти лет отношений. Пять лет. Мне было тринадцать, когда они начали встречаться. В это время я пела в расчёску перед зеркалом, представляя себя звездой, и была плоской как доска.

Смена заканчивается. Зал постепенно пустеет.

Пока прибираем, Паша успевает достать меня своими историями про то, как они с пацанами напились и пытались украсть кота у какой-то бабки. Зачем? Ума не приложу, на середине я перестала его слушать. Кивала, как китайский болванчик, в такт своим мыслям.

«Может позвонить отцу?», — робко шепчет внутренний голос в то время, как другая половина вопит: «Он нас предал! Предал! Предатель!»

Паша выключает верхний свет. Откладывает часть чаевых в конверт.

— Ты на метро? Проводить? — спрашивает, надевая куртку.

— Нет, спасибо. Гриша сказал разговор есть.

— Отхватишь за язык свой длинный, — ржет, — а я тебе говорил, не нарывайся. Ладно, пока!

— Пока, умник.