Лекарство от одиночества - Юлия Резник

В общем, жизнь налаживается. В среду я еду в университет и отвожу нужные для восстановления в нем документы. Конечно, мне неловко отпрашиваться на второй день работы, но откладывать на потом такое важное дело не хочется. К тому же я знаю, что Бутенко не будет против. Мне вообще, как это ни странно, под его руководством легче дышится. Не могу этого объяснить. У Юры ведь тоже в отделении порядок. И все процессы отточены, отлажены до автоматизма. Не придерёшься. Но там ты почему-то все время находишься в напряжении. А здесь нет. Несмотря на неутешительные диагнозы пациентов, которые по идее должны на тебя давить. Может, все дело в том, что до меня тут как будто вообще никому нет дела? Ну, пришла новенькая. Слава богу. Значит, будет поменьше работы. Лишь в первый день старшая медсестра, которую я знала еще по практике, поинтересовалась:

— Как тебя твой соколик отпустил, Элька?

— Да нормально отпустил.

— Не боится, что уведут? — смеется.

— Кто? — закатываю глаза. — Борисыч?

— А почему нет? Вон, какой орел!

Оборачиваюсь к Бутенко. Орел? Хм… Да, наверное. Я с такой точки зрения никогда на него не смотрела. Когда я пришла, он уже был заведующим. Молчаливый, строгий, взрослый. Вообще не вариант для такой сопли, как я. А иначе зачем бы мне его оценивать как мужчину?

— Что ж вы такого орла да столько лет не пристроили в хорошие руки?

— Пытались. Но с подчиненными Борисыч ни-ни. Один раз на моей памяти он изменил собственному правилу…

В этот самый момент у меня в кармане тренькает телефон, я отвлекаюсь, пробормотав:

— И что же?

— И так бедолаге любовь в голову бахнула, что он в обществе этой дамы двух слов связать не мог. Ходил — краснел, бледнел, подбирал слова.

— А потом вдруг перегорел?

— Да если бы! — щурится старшая. — Пока Борисыч собирался с силами, нашелся парень посмелее.

Собственно, с моего личного разговор переметнулся на Бутенко. Но и это была последняя сплетня, которую я слышала. Говорю ж, там вообще людям не до меня. Я же могла стать темой для разговоров только в одном случае — если бы не справлялась или халтурила. Чего я, конечно, себе не позволяла. Вкалывала наравне со всеми, а то и больше. Все же мне нужно было наверстывать упущенное в декрете.

А в пятницу мне опять пишет Юра…

«Я забрал Мишку из сада. Закину его домой вечером».

И фото. Мой сынок, довольный до невозможности, сидит в машинке, которые мы обычно арендуем в парке, рядом с отцом. Он мне кажется немного осунувшимся, но даже это его ни капли не портит. Юра очень красив.

То, что он не забывает о Мишке, подпитывает мою веру, что мы со всем справимся. И делает меня почти счастливой.

«Ты самый лучший папа на свете».

Юра отвечает мне смайликом. И на этом наш разговор, наверное, должен был прерваться, но я… Я не выдерживаю.

«Юр, давай уж возвращайся».

«Обязательно. Дай мне еще немного времени».

Я вздыхаю, сглатываю боль и еду домой. Сегодня я возвращаюсь первой, поэтому ужин за мной. В холодильнике дожидается своего часа тунец. Отвариваю рис, делаю салат из морского винограда. Кинуть уже разделанные стейки на сковородку — дело минуты. И лучше, конечно, их пожарить, когда домашние сядут за стол.

Взвинчена я — мама дорогая. Еще бы! Сейчас Юра приедет, а я так давно его не видела! Плеснув себе в бокал вина для успокоения, бегу наверх, чтобы прихорошиться. Наспех принимаю душ, надеваю платье. В приоткрытое окно доносится урчание двигателя. Кажется, это БМВ свекра. Быстро прокрашиваю ресницы, наношу на губы блеск и спускаюсь вниз.

— Мам? Пап?

— Мы здесь.

— Вот и хорошо. Мойте руки. Сейчас будем ужинать.

— А Мишка где?

— С Юрой в парке аттракционов. Сказал, закинет его попозже.

Свекры переглядываются.

— Вот и славно, Элечка. Он Мишаню любит.

— Я знаю.

— И мы в нем души не чаем. Но ты все же подумай о втором. Внучку очень хочется.