Это всё из-за тебя - Анна Никитина

— Почему я чувствую себя товаром, который продают, мам? — встаю из-за стола и выхожу. Только вот мама докидывает груз вины, который всегда лежал на мне, а теперь еще больше.

— Но если ты хочешь, чтобы твои сестры всю жизнь лазили по мусоркам и собирали бутылки, когда придут коллекторы и отберут у нас жилье, то, конечно, дочь. Можешь не помогать семье…

В комнату я поднимаюсь полностью опустошённой и вымотанной.

— Опять уговаривала тебя бросить Кирилла? — спрашивает Поля, смазывая свои синяки, еле поворачиваясь на кровати.

— Поль, пожалуйста, не начинай, я устала. — забираю у нее тюбик с мазью и помогаю намазать остальные синяки, до которых она сама не дотянется. Укладываю в кровать. Сама переодеваюсь в пижамные шорты и футболку с длинным рукавом и забираюсь в постель. Только вот уснуть мне не удается. Головная боль все же преследует меня, и обычно меня спасает расслабление и сон. Но тут я не могу ни расслабиться, ни уснуть и иду за таблеткой в коридор, где хранится аптечка. И вот там я не обнаруживаю свою сумку, хотя помню, что точно вешала её вместе с пальто. Но вспоминаю, что, возможно, сестра унесла её в нашу комнату. Достаю аптечку из комода.

— Что ищешь? — возникает в проеме мама. Чем пугает меня.

— Голова болит. Даже уснуть не получается.

— Пойдем. У меня на кухне есть таблетки, помогают от головной боли, — уводит за собой мама. И вправду на кухне достает таблетку, наливает в стакан воды и отдает мне. — воды побольше пей.

— Спасибо, — впервые за последнее время искренне улыбаюсь. И возвращаюсь в комнату. Про сумку забываю спросить и засыпаю в середине ночи, пока не просыпаюсь от режущих болей в животе и обильного кровотечения.

31

Я ненавижу тебя. Анна Бурцева.

На мой крик сбегаются все, включая даже отчима, от которого пытаюсь закрыться. Моя паника и ужас настолько сильные, что я даже не соображаю, что делать. Страх вот так умереть опережает меня и превращается в дикую истерику. Я плачу от боли и от того, что вижу. На белых простынях и на ногах кровь. Прихожу в себя не сразу, а когда начинаю соображать, ретируюсь в ванную. Живот скручивает спазмами. Грязное белье кидаю в стирку, сама встаю под струи воды. Смываю с себя всю кровь, только она все равно мажет. Обильно. Даже сменив после три комплекта белья, меня все так же потряхивает, и все равно кровь не останавливается. Паника сменяется истерикой, и отчим наконец-то везет нас в больницу вместе с мамой, оставляя Полину за старшую.

В приемном покое нас принимают быстро в связи с жалобами. Отправляют на УЗИ.

— Последние месячные? — спрашивает доктор.

— Неделю назад закончились.

— Цикл полный?

— Да.

— Половой жизнью живешь? — интересуется. И тут я понимаю, что смысла врать уже нет.

— Да, — выдыхаю к маминому ужасу, что читается в её глазах.

— Хорошо. Давай осматриваться. — выдавливает на датчик холодную жидкость и осматривает внутри.

— Беременность, аборты были? — интересуется доктор.

— Нет, — с точностью отвечаю.

— Вот только врачу хоть не ври! — дергается, как от удара мама. — Я видела твои результаты обследования у тебя в сумке. У тебя срок шесть недель, — выговаривает мне мама. И я понимаю, что она обнаружила Викины результаты беременности.

— Мама, я не беременна! — повышаю голос. — Это моей подруги результаты. Она попросила их сохранить до того момента, как она сообщит своему парню.

— Ну да, конечно… — сомневается мама. — Доктор, скажите, она же была беременна? — спрашивает мама. И тут я понимаю, что то, что сейчас со мной происходит — её рук дело.

— Что за таблетку ты мне дала? — спрашиваю серьезно.

— Ой… — отмахивается.

— Мама, что за таблетку ты мне дала?! — уже повышаю голос я.

— Мифепристон, — наконец выговаривает мама. Вот только теперь доктор смотрит шокировано.