— В общем, план такой… — я выдаю весь свой план в отношении Кости, нашего брака и всё, что мы задумали с Димой.

— То есть Дима это все контролирует? — задумчиво произносит отец Сомова. — Отлично. Тогда я тоже хочу контролировать весь процесс, а заодно и смогу сдержать порыв своего сына.

Родители допытываются до меня звонками всю последующую неделю. По телевизору вовсю идут новости о том, как отчим вошел в церковный совет благодаря нашему с Костей союзу. Мне, честно говоря, плевать. Пусть порадуется, пока есть время. А накануне свадьбы и вовсе одолевают звонками. Пытаются перехватить у дверей академии. Благо, Тина и девчонки мне помогают, и я успешно от них скрываюсь до того самого дня, пока мы не встречаемся у свадебного салона с мамой Кости и моей матерью.

— Здравствуй, дочка, — первой проявляет инициативу чужая теперь мне женщина.

— Женщина, а вы что тут делаете? Вас, кажется, на примерку никто не звал. — раздражительно выговариваю когда-то родной маме. Теперь же никаких родственных чувств к ней не осталось. Даже сочувствия. Странно, да? Что ребенок просто может ничего не испытывать к своим самым близким людям. Ведь мама — это первое, что мы видим и ощущаем в начале своей жизни. И даже ненависть — это хоть какое-то чувство. И то хорошо, его можно исправить. Но когда равнодушие, тут уже ничего не исправишь и не изменишь. Это конец.

— Аня! Ну как так можно? Это же твоя мама! — возмущается мама Кости.

— Аглая Степановна, давайте свои семейные отношения я буду сама решать, хорошо?! — реагирую на будущую свекровь острее, чем стоило бы. Вся эта история и люди меня жутко раздражают. Я знаю, что нужно терпение, но чем ближе эта свадьба, тем раздражительнее и резче я становлюсь.

— А вас я попрошу уйти и больше не караулить меня! — резче говорю матери. — Вы для меня больше никто! И вы сами знаете почему. Но пусть это останется на вашей совести! — проговариваю матери и, открывая в салон двери, вхожу. — Аглая Степановна, мы идем или мне самой сделать выбор? — похожа ли я сейчас на ту самую стерву? Не знаю. Но с ними нужно именно так. Думали, ангелочка приручили… Ну-ну. «Пожинайте плоды ваших действий теперь». Проносится в голове.

В салоне поводим чуть больше часа. Одно платье я примеряю для себя лично. В нем бы я вышла замуж. Но только за Кирилла. Поэтому я останавливаюсь на самом дорогом и не менее ужасном платье. Мне оно не нравится. Я не настоящая невеста, но взбесить Костю мне жутко хочется.

— Боже, Аня, оно жутко дорогое и слишком вычурное какое-то, — сокрушается мама Кости. А я строю те самые щенячьи глазки.

— Но невестой бывают раз в жизни. Неужели мой жених не может позволить сделать свою невесту счастливой, купив ей одно в жизни белое платье, — возмущенно сокрушаюсь я и наигранно плачу.

— Ну ладно. Подожди, я поговорю с Костей, — отмахивается от меня Аглая Степановна и отходит. А я плюхаюсь в этом несуразном платье из атласа и каких-то пайеток с большим разрезом на левой ноге на оранжевый диван салона.

— Принесите мне еще самую дорогую диадему и перчатки. — прошу работницу салона.

— Конечно, — с улыбкой выдыхает она.

К моему удивлению, Костя соглашается на платье и на аксессуары к платью, чем меня раздражает. А мою свекровь раздражаю я со своими капризами, как я слышала по телефону. Если брать достоверную фразу Кости.

— Мам, я не ребенок. И я в состоянии оплатить платье своей невесте, если оно ей понравилось. Даже если оно будет сшито из золота и стоить миллионы. Тем более, что зарабатываю я сам и денег у вас не прошу.

— Ты погибнешь из-за этой капризной девчонки. Не думала, что в такой порядочной семье может вырасти такая избалованная девочка. Ты бы слышал, как она сегодня со своей матерью разговаривала, — сокрушается Аглая Степановна.

— Мам, успокойся, ладно? Вспомни себя в день вашей свадьбы с отцом. Аня просто нервничает, тем более это её первая свадьба. — защищает меня Костя.