Это всё из-за тебя - Анна Никитина

Проезжая, мимо магазинов и ларьков в центре города, замечаю родителей и младших сестер около торгового центра, на тротуаре, в очень близкой доступности от момента, когда одно резкое движение, и мы можем пересечься взглядами. Что они тут делают? — крутится в моей голове. Они же должны быть ещё в церкви. Раньше освободились? Папа поворачивает голову почти прямиком взглядом в нашу сторону. Я машинально делаю движение, от которого точно умираю от стыда. И той картины, которая сейчас в моей голове.

— Там мои родители, — как можно тише произношу, упираясь своим лицом Кириллу в пах. Он цепенеет. Не издаёт ни звука, только тяжело дышит и издает непонятные хрипы. А его член каменеет и становится больше в объёме.

Он возбужден.

Боже мой…

Он возбужден на меня…

На меня…

Господи, я чувствую жар…

И свой непомерный стыд…

Пульсации свои точно такие же, как ночью от снов. Внизу снова жарко и влажно. Я снова мокрая. Снова чувствую эти всполохи своих вязких соков, которые исходят из меня.

Боже, хоть бы они не просочились на кресло. Пожалуйста! Молю про себя.

Но взором всё равно упираюсь в плоть Кира. Он огромный. Я впервые, как истинная девственница, смотрю на этот агрегат и офигеваю. И четко вижу очертания этого достоинства через его шорты. Он большой. Очень большой. Господи, как он может там помещаться?! Разве ему не больно?! Разве он не может причинить боль?! Как можно от него получить то наслаждение, которое с таким восторгом описывает Наташа?! Как?! И к своему стыду, я касаюсь аккуратно его пальчиками.

Кир же издаёт рык и, прикрыв глаза, тяжёлый, вымученный стон. Натужно дышит. Он твёрдый, и я готова поспорить, горячий. Очень горячий. Но он не вызывает отвращения. Наоборот, мне хочется его посмотреть. Мне хочется его потрогать. Господи, стыдно самой в этом признаться, но я хочу почувствовать его внутри себя, как сегодня в воде. Когда он дотрагивался до меня. Как упирался им в мою промежность…

Боже… Почему я этого хочу?! Господи, почему я его хочу?! Что это?! Наваждение?! Любовь?! Влюбленность?!

Когда мы наконец-то начинаем движение, заставляю себя посмотреть в окно. Мы проехали. Аккуратно поднимаюсь.

Возвращаясь в обратное положение, замечаю, как парень с улыбкой на губах из соседней машины показывает мне палец вверх.

— Он что, подумал, что я…? — представляю все-таки ту картину, которую можно было наблюдать со стороны, и ужасаюсь. Господи… Он подумал, что я отсасывала. С трудом произношу про себя это слово. Оно какое-то грязное и порочное. Слишком порочное. Слишком грязное. Слишком развратное. Боже… Это не про меня. Не должно быть про меня…

Боже…

— Перестань думать о том, кто и что о тебе подумает! — возмущённо говорит Кир. Доставая из подлокотника пачку сигарет, щелкает зажигалкой и подкуривает.

9

Она, как крепость, держит свою оборону. Кирилл Сомов

В коттеджный поселок въезжаем в глубокой тишине. Аня осматривается по сторонам и нервно сжимает сиденье авто. Волнуется. Переживает. Если честно, у меня самого под ребрами сводит. Зашкаливающая на адреналине кровеносная система гоняет по организму на таких скоростях, что самый отбитый лихач бы нервно покуривал в сторонке. Сам впору волнуюсь, хотя давно не мальчик уже, а взрослый мужчина, который смог повзрослеть за мгновение. Ну а как с девчонками вести себя… Я подобно никогда не трусил, но с Бурцевой эта система ломается. С ней вообще никакие системы и выстроенные планы не стыкуются. Один бог знает, что в её головушке творится.

С тачки Аня выбирается самостоятельно. Оглядывает большую территорию. И крепко прижимает к себе сумку с одеждой.

— Эмм… Мы тут одни? — взволнованно спрашивает, всё ещё не двигаясь с места.

— Мама была дома, но, видимо, ушла к соседке. Это надолго. — поясняю, чтобы расслабилась.

— Может, лучше вернемся? Дождь уже закончился. — приглушенно тарахтит Анюта. Так смущается, что меня распирает.